Татьяна Коростышевская: Невеста Кащея

Я похолодела. Что случилось? Дракон выбрался и жаждет мести? Я молниеносно взлетела в седло вслед за Зигфридом.

— Уф… — Стражник тяжело дышал. — Вы, госпожа моя, в опочивальне вот…

Внезапно перешедший на уважительную манеру разговора Йоска протянул мне холщовую сумку. Тетрадки, блюдце, гребень…

— Спасибо тебе, добрый человек.

— А блюдце-то у вас, досточтимая метресса господарыня, как есть волшебное.

— С чего ты взял?

— Сколько хмельного в него ни нальешь, в мгновение ока исчезает. Чудная диковинка!

Да уж, теперь я поняла, кто напоил мою зазеркальную подругу, а также чем развлекался запертый стражник в мое отсутствие.

— Так оставь себе, — легко предложила я. — На память. Зря мне посуду не спаивай, а раз в седмицу яблочного сидра в блюдце налить можешь.

Под хриплые благодарственные крики покидали мы конюшенный двор арадского замка. А в это время в Гербовом зале неизвестно по какому случаю приглашенный лэутар пел долгую грустную песню о несчастливой любви.

Крестьянка, бодро топающая по едва заметной тропке между заросшими вереском холмами, была одета как на праздник. Холщовая камаса, подпоясанная богато расшитым стеганым платом, шерстяные носки, нарядно белеющие сквозь сыромятные ремешки обувки. Голову путешественницы покрывала шаль с кистями, кончики которой кокетливо спускались поверх ворота рубахи.

Солнце краснело на западе, прощаясь до рассвета. Женщина поправила на плече котомку и осмотрелась.

— Не садись на пенек, не ешь пирожок, — донесся откуда-то тонкий голос.

— Покажись, — велела женщина. — С полудня по кругу брожу.

— А как бы я иначе убедилась, что ты на хвосте никого не привела?

Холмы задрожали, будто отражение на поверхности пруда от брошенного в воду камня. Женщина моргнула. Старая колдунья сидела на бревне у самой обочины.

— Ну здравствуй, Яга.

— И тебе не хворать, Йохана.

Бывшая приживалка присела рядышком, бросив котомку на землю.

— Я смотрю, ты ступу свою из чулана вытащила, — похлопала она ладонью по тому, что сначала приняла за обрубок дерева. — Не забыла еще, как управлять?

— С вами забудешь. Только какой портал откроешь, сразу набежит толпа… заинтересованных лиц. А так, если еще по ночам летать да в сумерках… А ты свою арадскую кампанию завершила?

— Выше бери — лузитанскую. Теперь на все четыре стороны идти могу.

— Понятно. Удачи, хорошие шпионы всегда нужны. А уж такие ловкие, как ты…

— Куда мне против тебя!

— Так это с опытом приходит да с возрастом. С десяток лет пройдет, про тебя уж и сказки сочинять примутся.

Женщины немного помолчали. На холмы спускались сумерки, принеся с собой ночную прохладу. Стрекотали кузнечики, вдалеке ухала сова.

— Лисица велела передать, что должок за жизнь свою тебе вернула — помогла Лутоне из лап Трисветлого Ива ускользнуть.

— Наслышана, — хмыкнула Яга. — А также наслышана, кто хинской твари в Араде помощь оказывал.

— Работа такая, — пожала плечами Йохана. — Тебе ли не знать?

— Я зла не держу.

— Ты элорийцев в Валахию направила?

— С чего ты взяла? — поджала губы Яга. — Может, Кляйнерманн пороги обивал, пока не добился.

— Уж мне-то сказать можешь?

— Надо было внучке помочь. Вот я и расстаралась.

— Понятно. Что теперь делать намерена?

— Не знаю. Загостилась я в этом мире, дальше двигаться пора. Но и Лутоню без присмотра оставлять боязно.

— Но она у тебя теперь мужняя жена…

— Вот и я о том же — боязно…

Они опять помолчали, каждая думая о чем-то своем.

— Вдовая княгиня твоя как? — наконец нарушила молчание Яга. — Мстить Лутонюшке не будет?

— Иветта сбежала сразу после брачной церемонии. После второй. Когда поняла, что больше ей ничего не светит. Трисветлый Ив ей портал наладил односторонний где-то за городом. Правда, она все же попыталась яблоко твоей внучке подсунуть. Ну из тех, знаешь, ядовитых.

— Вот ведь баба неуемная!

— Ага. Лутеция на это подношение глянула и с вашей фамильной яговской усмешечкой говорит: «Благодарю, мадам, но мне в детстве бабушка эту сказку рассказывала». А потом приказала весь замок перерыть и все яблоки в ров сбросить. Там до сих пор рыба кверху брюхом плавает.

— Ох-ох-ох, не отцепится княгиня от девки. Попомнишь мое слово.

Йохана нахмурилась: