Евгений Щепетнов - Нищий. Дикие земли

– Нет, нет – не надо! – крикнул человечек, но секира гнома поднялась, опустилась и крик прервался.

– Пошли деньги искать – позвал я своих спутников и мы вошли в комнату, из которой выскочил Дарвас. Это была спальня, с огромной кроватью, на которой, всхлипывая, прятались под одеялом две молодые девицы, явно не дотягивающие до возраста совершеннолетия. Они взвизгнули, увидев гнома с окровавленной секирой и заверещали:

– Не убивайте, пожалуйста! Мы тут не по своей воле! Он нас заставил!

– Ну что, прибить их? – нахмурился Бабакан – они всё разнесут по округе, кто тут был.

Я подумал – так и так узнают, смысл какой в убийстве? Нет смысла.

– Пусть живут. Эй, курицы, узнаю, что разболтали кому-то, кто тут был – найдём и порубим на куски! А теперь валите отсюда, быстро!

Девки схватили разбросанную по полу одежду и выскочили из комнаты, сверкая голыми задами.

– Эх, хорошие девки – прицокнул языком Каран – я бы не отказался…

– Тощие больно – буркнул Бабакан – Викор, ищи деньги, время идёт.

Я сосредоточился:

– Тут, за полками – тайник видать! Руби!

Бабакан размахнулся и сплеча ударил по изящным полкам, со стоящими на них статуэтками, вазами, какими-то картинками…всё это взлетело крошками, брызгами, отлетели щепки от полированных досок, полки провалились внутрь и глазам предстала массивная дверь, окованная железом. Она производила впечатление крепкой преграды и я остановил гнома, когда он хотел по ней врезать секирой:

– Ну зачем тупить-то…сейчас мы её уработаем.

Я произнёс заклинание хрупкости, и дверь, на вид не изменившись, стала не прочнее хлебного сухаря:

– Вот теперь бей.

Бабакан ударил, и едва не улетел внутрь, пробив дверь навылет. Он выругался, оглянулся на смеющихся Алдана и Карана, в сердцах, двумя пинками вышиб дверь и вошёл внутрь. Неожиданно он попятился, и грузно сел на пол:

– Ох, худо, похоже меня убили! – из его груди торчали два арбалетных болта, пробивших и кольчугу, и его крупную грудь.

– Каран! – быстро выдёргивай у него болты – крикнул я в ярости – я сейчас его лечить буду!

Я тут же задействовал заклинание лечения, через магический камень-усилитель ардаман, вделанный у меня в браслете, в хрипло дышащего гнома потекла сила магического лечения – он застонал от боли, но его посиневшее лицо порозовело.

Каран с матом вырвал оба болта, благо что они не имели никаких неизвлекаемых наконечников – просто металлические стрежни, и я продолжил лечение дальше. Через минут пятнадцать гном уже сидел на полу самостоятельно, крутил головой и ругался:

– Я думал – мне конец. Я так и не понял, что там было – наступил на половицу – бах! В груди болты.

– Похоже ловушка была – заряженные арбалеты – ты встал на половицу, она нажатием спустила механизм. Надеюсь – больше там ничего такого нет. Надо было прежде допросить этого Дарваса – а мы его кончили – я сглупил вгорячах. Да и ладно – главное, обошлось всё нормально. Пойду в хранилище, посмотрю что там.

– Ээээ-нет! Викор, стой тут! Не хватало, чтобы тебя грохнуло! Если нас подстрелит – ты вылечишь, а если тебе в башку стрела воткнётся? Нет уж! – Каран отодвинул меня – сам пойду.

Воин осторожно подошёл к дверному проёму, оглянулся – вернулся назад, взял толстенную табуретку из тёмного дерева и держа её перед собой, пошёл внутрь:

– Так надёжнее будет!

Больше ловушек не было. Скоро Каран позвал нас и мы вошли в хранилище. Я, вначале, даже обомлел – всё было заставлено мешочками, которые приятно звенели, если их потрясти. Я прикинул – тут было не меньше, чем тогда, когда я влез в хранилище к Канцлеру империи.

– Вот так, ребята…что делать будем? Бросать такое богатство как-то жалко…всё равно мародёры разграбят, как нам его прибрать-то? И наши мешки, вон, лежат… Одни наши мешки весят за двадцать пять килограмм, а тут полтонны, не меньше!

– Да делов-то! Сейчас перетаскаем! – бодро ответил отживевший гном. О его смертельном ранении напоминали только две дырки в кольчуге, обрамлённые ореолом подсыхающей крови.

Около часа мы перетаскивали деньги во двор и пристраивали их на лошадей, зорко осматриваясь, на предмет скрытых по углам мстителей – но, то ли мы всех перебили, то ли они разбежались и попрятались – никого вокруг не было. Тишина нарушалась лишь кваканьем лягушек, да топотом наших ног.

Мы вывели лошадей со двора я обернулся:

– Ребята, отведите подальше – я сейчас подпалю этот домишко, чтобы и следа не осталось!