Юрий Никитин - Зубы настежь

Я разжал пальцы, конь уже развернулся, мы неслись на круглый роскошный ковер, где визжали, внезапно оказавшись под ярким солнцем, какие-то чудища, в середке которых оказался цветок удивительной чистоты: сама принцесса.

Я чуть свесился, подхватил ее мощной дланью, бросил поперек седла, закричал мощно:

– Все в лес!.. Дракон уже близко!

Чудовища, оказавшиеся всего лишь ненакрашенными служанками, с пронзительным визгом метались по ковру, как мокрицы, над которыми внезапно отвалили камень, подставив их слизкие тела горячему воздуху и жаркому солнцу.

Стена леса начала разрастаться, грохот копыт тряс уши. Впереди по оранжевой земле мелькнула огромная черная тень. Инстинктивно я повернул коня чуть левее, и почти сразу по тому месту, где мы должны были пронестись, полыхнула широкая просека огня.

Я промчался с сотню шагов, затем повернул снова правее, и снова, опалив щеку и волосы, полыхнуло огнем. Принцесса дрожала как щенок, выдернутый в момент утопления, прижималась к моей груди, словно пыталась забраться вовнутрь. Она оказалась совсем голая или почти голая, рассмотреть все не успеваю, чувствовал только как ко мне жмется теплое, нежное и только обнаженными частями. Воздух наполнился запахом дыма, гари, а когда я на миг оглянулся, на месте нашего лагеря полыхал огонь, метались кони и люди.

Лес приближался, но следующая тень пронеслась несколько быстрее, я сжался в конь и, управляя конем ногами, одной рукой все еще придерживал принцессу, а другой выдернул меч.

– В лес, – сказал я коню. – В лес поглубже!

Надеясь, что не провалится на полном скаку в подземные норки, не влупится о торчащие камни, я рискнул взглянуть вверх.

С неба падал тяжелый дракон, закованный в мифриловый панцирь, больше похожий на штурмовой истребитель с выпущенным шасси. Короткие мощные лапы уже нацелились ухватить нас, когти как крюки разгрузочного крана на судоверфи, а в распахнутой пасти поместился бы джип с четырьмя солдатами и пулеметом на турели.

Я пригнулся, к луке седла, подо мной заверещало как придушенный заяц, в грудь вонзились острые коготки. Выворачивая голову, чтобы держать в поле зрения чудовище, другой рукой взмахнул, целясь в лапу. Звякнуло, руку тряхнуло в локте.

Дракон оскорблено взревел, набрал высоту. Впереди рухнул на землю срубленный коготь. Мы пронеслись дальше, деревья уже расступаются, но когда я снова рискнул оглянуться, дракон сделал короткий круг и несся за нами, снижаясь так, чтобы наверняка ухватить меня вместе с конем и принцессой.

В узких драконьих глазах, прикрытых щитовыми наростами, полыхал багровый огонь. Теперь он не просто выполнял приказ найти и уничтожить, дракон рассвирепел на жертву, что посмела укусить за палец, теперь это стало личным делом, а личное в любом мире выполняют лучше и добросовестнее, чем чужие приказы.

Управляя ногами, я посылал коня то вправо, то влево. Страшные когти мелькали тоже справа и слева, волосы трещали от жара, полосы огня все еще бежали по земле, хоть и не такие широкие, как при первом выстреле из летящего огнемета...

Конь как перепуганный заяц стелился по земле. Деревья расступились, нас внесло в тень, но здесь одни сосны, голые стволы с ветвями на самой верхушке, все просматривается насквозь, зажарит как перепелов...

Прямо за спиной затрещало. По голове и плечам ударило колючим, хлестнуло по рукам, больно царапнуло щеку. Рядом с грохотом в землю ударилось целое бревно. Сзади трещал и стонал лес.

Я придержал коня, оглянулся. Дракон бился, пытаясь взлететь. Огромные лапы обхватили ствол вековой сосны, когти сдирали пласты коры, оставляя глубокие борозды, словно за воске. Сломанная вершина зависла на ветвях соседнего дерева, а дракон проседал под собственной тяжестью всю глубже и глубже.

Принцесса вскрикнула. На спине дракона раздвинулись лиловые чешуйки. Окровавленное острие обломанного дерева высунулось, защемив в расщепе клочья сизых внутренностей. Крылья еще вяло дергались, уже изорванные о деревья, лохмотья, а не крылья, а горящие дикий злобой глаза угасали как раскаленная спираль, которую отключили от сети.

Теплое и нежное существо у моей груди без красок и притираний выглядело еще моложе и чище. Принцесса бурно дрожала, но едва ощутила мой твердый взгляд, с усилием выпрямилась. Ее серые глаза потемнели, а голосок прозвучал с такой надменностью, что мне захотелось сбросить ее с седла:

– Вы меня отпустите, или нет?

– Как скажете, прынцесса, – ответил я грубо и, сдерживаясь, тут же опустил ее на землю.