Юрий Никитин - Зубы настежь

Воины переглядывались. Один, массивный медведистый ветеран, посмотрел на меня исподлобья с откровенно враждебностью, пробасил:

– Я... не считаю. Ударить так умело и точно надо уметь. А этот... гм... этот бык и мечом вряд ли. Ему и меч даден зазря. Дубину или молот разве что...

Еще один опустился на корточки и пощупал пальцами засохшую кровь, признал:

– Да, умело. Умер сразу. Рука поставлена мастером.

Меня осматривали все еще враждебно, но уже не как убийцу. Герцог ощутил перемену, его перекосило, едва не зашипел как змея, бледное лицо пошло лиловыми пятнами.

– Но вчера у них была ссора!

Воевода покачал головой:

– Ваша светлость, я ничего не имею против того, что вы готовы убить нашего проводника... Это ваше дело. Но если убьете как убийцу Монтомера, то тем самым позволите настоящему убийце остаться непойманным! А кто знает, кого убьет следующим?

Воины бурчали, уже в нерешительности, поглядывали то на герцога, то на воеводу. Шрамолицый ветеран пробурчал:

– Ваша светлость, убил не варвар. Если бы ударил он, здесь бы с верхушек деревьев кровь капала! И разрубил бы пополам, а не так вот... Рука поставлена в Артании, вот что скажу. Но кинжал мифрильский, а таких у нас немного. У меня, к примеру, нет вовсе, я небогат, а вот сытые куявы не пользуются из-за вражды к богине Охлептины, покровительнице мифрильских шахт. Однако, я бы сказал, что убийца прожил среди нас не меньше года... Вон какой косой надрез, когда тянул лезвие обратно... И не вытер сразу, видите пара капель крови на листьях? Ни один артанец такую небрежность себе не позволит... разве что поживет с нами, освинеет, мыться перестанет, или вон как вы, ваша светлость, с крыльца мочиться...

Герцог поморщился, в сторонке уже появилась принцесса и прислушивалась, прервал резко:

– Ладно! Оставим до выяснения. Если до следующей ночи не успеем добраться, то стражу выставим двойную.

Воевода согласился:

– Да, двоих зарезать чуть труднее.

Когда мы возвращались к своим коням, воевода широко улыбался, что-то мурлыкал под нос. Я хмуро поправил седло, вставил ногу в стремя. и тут перехватил пристальный взгляд. Воевода снова широко улыбнулся, украдкой показал мне большой палец.

– Спасибо, – поблагодарил я, – но за что?

– За этого, – сообщил он заговорщицким шепотом. – Я его тоже не любил.

– Э... кого?

– Да этого Монтомера. Он все лез поперек... все торопил герцога, чтобы тот поскорее меня на конюшню, а водить войска ему. Молод щенок, но самоуверен.

– Спасибо,, – пробормотал я, – но все получилось случайно.

Он осторожно огляделся по сторонам, никто ли не слышит, сказал еще тише:

– Да понимаю, понимаю. Я сам люблю хорошо сработанные случайности. Но каков ход, каков ход! Сразу двух зайцев.

Я сказал с раздражением:

– Да ничего я не подстраивал! Все нечаянно. Какой из меня к черту подстраиватель?

Он оглядел меня с головы до ног, на них в глазах мелькнуло сомнение, слишком широки плечи и мускулист для умного, затем понимающе улыбнулся:

– Все-все, молчу. Одно знаю, даже орки не доверят вести войска кому попало. А самый во главе... гм... если он просто самый сильный... Я слыхивал, что и какие-то победы были...

Он выставил ладони, попятился, потому что я уже побагровел, достали меня этими орками.

В полдень остановились на отдых. Солнце жгло, в такую жару вообще-то едут ночами, но ночами, здесь, говорят, появляются неведомые существа, так что по желанию принцессы и повелению герцога мы трижды в день останавливались, давая отдых конях, пережидая жару.

Ручьи и рожа попадались часто, всякий раз для принцессы разбивали роскошный шатер, для герцога – поменьше, остальной народ с готовностью возжигал гигантские костры, жарил подстреленных по дороге зайцев, гусей, дроф, оленей.

Конь мой не устал, и, пока остальные гнездятся, я по долгу проводника поехал вперед, стремясь разведать дорогу. Когда удалился на полверсты, из высокой травы вынырнул волк, улыбнулся во всю зубастую акулью пасть, мне сразу полегчало. Над головой захлопали крылья, ворон сверху видит все, и едва отряд остался позади, пошел как сокол-сапсан вниз, спеша успеть раньше волка.

– Ну что? – сказал я горько. – Вам хорошо... Никаких интриг! Подозреваю, что вы оба были людьми, а потом ухитрились сбежать вот в это... ну, в то, что вы есть.

Волк бежал рядом, улыбался, язык трепетал как пламя на ветру, глаза хитро блестели, но молчал. Ворон с размаху плюхнулся на мое плечо, стремясь шатнуть посильнее, но я был готов, даже не качнулся.