Александр Кудрявцев - Винчестер

- Искра, а кто у тебя бабушка с дедушкой были?

- Ученые, - она возилась на кухне с вином, - ты голоден?

- Неа..., - я рассматривал стеллаж, где на полках собралось целое воинство классиков ужасов: Эдгар По соседствовал с Лавкрафтом, а на ДВД сосредоточилась полная антология ужасников восьмидесятых.

- Искра, а у тебя кто ужасы любил, бабушка или дедушка? - крикнул я.

Она появилась на пороге комнатки с бокалами в руках.

- Это моя коллекция ваще-то...

Расхохоталась, с интересом наблюдая, как я краснею.

- Бабушка химиком была. В советских школах все учителя химии и биологии были обязаны преподавать атеизм.

Искра кивнула на одну из полок, открывавшуюся пухлым томом «Справочника юного атеиста»:

- Меня тоже безбожницей вырастить собирались. Но, видно, слишком сильно хотели...

Она улыбнулась.

- Кто-то дамские романы под пледом читает. А я на ужасах повернута... Глупо, да?

- Замечательно, - сказал я, - и как тебе, кстати, последнее новье… как его… а, "Паранормальные явления"?

Сморщилась.

- Чушь... Жалкая китайская подделка "Ведьмы из Блэр".

- Позволю себе с вами не согласиться, коллега, - поправил я на носу воображаемые очки, - в "Ведьме" ужас делали по рецепту готического романа. А именно: происходящую жуть всегда можно объяснить совершенно рациональными причинами, но вот в "Явлениях"...

- За это мне нравятся японцы, - перебила она, - у них бывают гениальные фильмы. Гениальные тем, что в некоторых из них зло - бессмысленно. Не в качестве наказаний за грехи и прочих наивных доказательств спорного существования справедливости. Зло просто есть, без причины - и этого вполне достаточно для сюжета...Как в жизни…

Мы проговорили с ней полночи. Обсудили Анну Рэдклиф и Мэри Шелли. Промыли кости "Зловещим мертвецам". Помянули бессмертных Крюгера и Вурхиса. Раскритиковали новое за хорошо забытое старое…

- Вот черт, - она, наконец, взглянула на часы, - похоже, ты опоздал на метро. Примерно три часа назад....

Я скромно согласился.

- Придется тебе на коврике в прихожей...

Я смиренно кивнул.

- Подозрительная покладистость, - Искра усмехнулась, - на кресле-диване тебе постелю...

Она долго плескалась в душе. Вошла в комнату и погасила свет. Я затаил дыхание и отвернулся к стенке, уткнувшись в мигом раскалившуюся от дыхания подушку.

- И ты не будешь ко мне приставать? - удивилась Искра.

- Ну... понимаешь... - я мямлил, как великовозрастный девственник, но ничего не мог с собой поделать. Мне почему-то казалось, что превратить сегодняшнюю встречу в повод для случайного секса значило поставить на ней жирную точку.

Я хотел многоточие.

- Как бы... на самом деле...

Она расхохоталась.

- Отвернись, - скомандовала, отсмеявшись. Я перевернулся на другой бок, слушая шорох шелка, скользящего по коже.

- Можешь поворачиваться, - сказала Искра.

Ее тело пело. Источало белую мелодию, как свет. Чтобы не оглохнуть от ее наготы, я зажмурился. Шагнул, дотронулся - и мир словно утонул в парном молоке.

Она с удовольствием угощала меня своими кошмарными фильмами. Если выдавался общий выходной, мы смотрели по фильму перед завтраком, обедом и ужином. Утром меня ждала немая хоррор-классика 20-30 годов. Ее черно-белые актеры отчаянно жестикулировали, принимали вычурные позы и выразительно гримасничали в камеру. Над кровопролитными сюжетами я хохотал от души. Искра злилась. Но упрямо продолжала пичкать старинными ужасами.

По обедам подавались ужасники 90-х. На ужин презрительно смотрелись ужасы «нулевых». Как я вскоре убедился, лишь для того чтобы на титрах сморщиться и высказаться о современных кинобездарностях, или, по ее словам, «плодах убогих поебушек». Если выжать из речи весь мат, до которого Искра была большой охотницей, то мнение звучало бы так:

- В конвертах нет посланий. Одна грязь, кровища и маньяки. Скучно… Гонят чернуху, как в советских фильмах перестройки…

К ее матерщине я привык быстро. Иногда казалось, что без резких слов, куда уходили вечно переполнявшие ее эмоции, она взорвалась бы изнутри, как клокочущий паровой котел.

- Хомо хомини люпус эст, - как-то решил и я блеснуть комментарием во время просмотра очередной «кинобездарности» про очередного неуловимого убийцу.

Она расхохоталась и звонко щелкнула меня по носу.

- Эх ты, грамотей… Это вырванная из контекста цитата из древнегреческой комедии. Столь любимая социал-дарвинистами фраза о том, что "человек человеку - волк" имеет продолжение. И благодаря ему поговорка обладает справедливым прикладным смыслом, а именно: "Не доверяй чужакам".