Шамраев Юрьевич: Старк благородный

Эх, сколько радости было от нашего появления, тем более, что горцы прибыли не с пустыми руками. Практически для каждого жителя села были приготовлены маленькие подарки в виде брошек и сережек для женщин и девушек, перстней и колец для мужчин, а для старейшин и воинов — оружие и кинжалы в богатых ножнах. Быстроногие пацаны по тайным тропам помчались в ближайшие селения с сообщением, что прибыл верховный вождь горного народа. Мне пришлось ещё пару раз, но уже самому возвращаться в свою спальню и забирать от туда небольшие сундучки с золотыми монетами и прочими безделушками, на которые так падки жители гор. Благо Тузлук и Стив позаботились об этом.

Нам с Николь выделили самый большой дом, застелили его коврами, приготовили большую кровать- лежанку. Тузлук меня уже просветил о нравах и порядках, которые царили среди горного народа, а вот леди Николь ходила красно пунцовая и постоянно вздрагивала всякий раз, когда мы оставались с ней наедине. Я даже не выдержал, — Николь, здесь не считается, как и во всем Каунге, зазорным переплетать ноги ещё до свадьбы, если молодые люди одного цвета кожи объявили о своей помолвке. Тем более, что Тузлук присутствовал на берегу потерянных душ, когда мы с тобой заключали договор пари на свадьбу. По этому то он и объявил старейшинам, что мы с тобой жених и невеста и что помолвка состоялась ещё несколько месяцев назад.

Так что будь проще, и не сильно пугайся того, что нам постелили вместе. Тем более, что опыт спать со мной под одним одеялом у тебя есть. — Я всегда спала с тобой поверх одеяла, — возмутилась она. — А во время преследования Скальда? — уличил её я. — Тогда не считается. — Как это не считается, ты ещё тогда меня обвинила, что я расстегнул у тебя ворот рубашки и шарился за пазухой. Было такое? И сам себе ответил, — Было.

Когда на земле были накрыты скатерти и расставлена нехитрая снедь, мы приступили к пиру. Жители поселка наперебой рассказывали Николь о том, как я сражался с архами и как меня почти что полуживого, в дырявых доспехах отмывали от яда и лечили мои ожоги. Здесь же всплыла и моя сестра — Эльза. Николь тут же устроила мне допрос с пристрастием, что это у меня за сестра объявилась и откуда она взялась. Хорошо, что вмешался Тузлук, который не смотря, что мы были дома, по прежнему не отходил от Николь ни на шаг. — Эльза очень настойчивая и красивая девушка и старейшины решили в тайне от вождя, что она должна переплести ноги с сыном богини, что бы понести от него ребенка. Но вождь оказался хитрее старейшин, он объявил Эльзу своей сестрой и их план рухнул. А сейчас Эльза едет с новыми воинами к своему брату, да вот что то задерживается, им пора бы уже давно прибыть ко дворцу, а их все нет и нет. надо будет попросить Унгера, что бы отправил своих рукокрылых на поиски, мало ли что может случится в дороге.

Далеко за полночь наконец то разговоры и рассказы о наших подвигах в предгорьях Маэстро и о предательстве горцев и нарушении ими договора, подписанного кровью и расплате за это начали затихать. Старейшины нас с Николь торжественно проводили в наш дом, оставили зажженными несколько светильников и чинно удалились.

Молодая леди неуверенно огляделась: — А мне и переодеться не во что, я же ничего с собой не брала. Я немного не врубился, — А зачем переодеваться, мы же не на бале. Она посмотрела на меня так, будто я сморозил такую глупость, что должен вот прямо сейчас провалиться от стыда под пол:- А спать я в чем буду? Мне что не раздеваться? Тут уже настала моя очередь призадуматься. — Нет, конечно спать одетыми мы не будем. Я предлагаю так, — кровать большая, одеяло широкое, вы раздеваетесь и ложитесь с этого края и заворачиваетесь в одеяло, а я ложусь с этого края и заворачиваюсь со своей стороны.

Леди Николь недоверчиво посмотрела на меня:- Ну что вы стоите, затушите один из светильников, не этот, а тот, что возле меня и отвернитесь наконец то. Я послушно выполнил все её распоряжения. После того, как шуршание снимаемой одежды затихло и молодая леди устроилась на своей половине, мне было позволено обернуться. Закутанная по самое горло, она довольная смотрела на меня и её глазки озорно блестели. — Ничего не выйдет миледи, — сказал я и задул последний светильник. — Можно подумать это не я за вами ухаживала, когда вы притворялись больным, — фыркнула она. Ваше величество, а вы доспехи то свои сняли, или так и спите в своем странном железе? — Доспехи снял, а вот меч положил рядом, и кинжал под подушку. Мало ли что, вдруг ночью придется отбиваться от вас, а я безоружный…