Шамраев Юрьевич: Старк благородный

— Терра! Я зову тебя! — Сожалею Благородный, — из темного угла из какой то незаметной щели возник Гердус, — но это правда. Только не гнев двигал Вельдой, а страх. Прости, мы с Террой не успели их ни выкрасть, ни помешать… Прости, — и он стал втягиваться назад в незаметную щелку в каменном полу. НННННЕЕЕЕТТТТ! — заорал я и потерял сознание.

Очнулся я в своих покоях поздней ночью. В изголовье моего ложа горело несколько свечей. Рядом в кресле спала Николь, на её коленях лежал обнаженный меч. Я чувствовал сильную слабость и какое то безразличие. С трудом я провел рукой по своим щекам. Судя по щетине я пролежал без сознания несколько дней. Сил, на то, чтобы сесть, не говоря уж о том, что бы встать у меня не было. Я слабо пошевелился, но даже этого малозаметного движения было достаточно, чтобы Николь открыла глаза и тут же нагнулась ко мне. — Слава богам, ты очнулся, — и она стала плакать навзрыд. Слова мне давались с трудом: — Будущей королеве не пристало плакать. — Не хочу, ничего не хочу, ни короны, ни власти, хочу только что бы ты жил и мы были всегда рядом. — А меч то для чего? Мне что то или кто то угрожал? — Если б ты умер, я тоже не стала б жить.

Немного успокоившись, леди Николь позвонила в колокольчик и стала распоряжаться: — Полную бочку теплой воды прямо сюда, после купания куриный отвар и пусть лорд канцлер приготовит ту кашу, о которой он говорил. Стражу у дверей удвоить и никого не впускать без письменного разрешения графа Стива Черного. Народу передайте, что его королевское величество пришел в себя, чувствует себя хорошо и после принятия ванны изволит откушать и отдыхать. — Да, миледи. Будет сделано, миледи, — я с трудом повернул голову в сторону, перед Николь на вытяжку стоял сэр Дрон и глупо улыбался. Увидев, что я смотрю на него, он ещё шире заулыбался и подмигнул мне…

Ни каких слуг или служанок Николь не подпустила ко мне. Ей помогли мои братья только тогда, когда меня осторожно опускали в бочку с теплой водой. Как же хорошо, её белые нежные руки, но почему то с мозолями, терли, гладили меня. Вместе с потом и грязью с меня выходила апатия и немощь. Так бы и сидел и нежился в теплой воде, но крепкие руки меня аккуратно подняли, обернули в толстую простыню и бережно положили на свежо застеленное ложе. — Сначала я тебя побрею, а потом ты и перекусишь. Только учти, ты без еды провел пять дней и много есть тебе нельзя. — Дай мне зеркало, я хочу увидеть свое отражение.

На меня смотрел изнеможенный незнакомый мне мужик, с пепельно седыми волосами, даже небольшая бородка и та была вся белая, в глазах которого застыла вселенская печаль, боль и гнев. — Николь, я такой страшный? Вместо ответа она наклонилась и поцеловала меня в губы. — Ты самый красивый, самый лучший на свете…

Мое выздоровление проходило медленно. Силы возвращались ко мне постепенно. Николь полностью перебралась в мои покои, она даже спать ложилась рядом со мной, правда поверх одеяла. Наконец настал тот день, когда я смог подняться на ноги и совершить свою первую небольшую прогулку. Это известие вызвало ликование в столице, а Стив очень просто мне объяснил причину такой радости:- Если б ты умер, то в стране начался бы хаос и борьба за королевскую власть. Пролилось бы море крови, десятки тысяч жизней были бы загублены, а так все спокойно, народ доволен, лорды тоже. Так что все в порядке.

Прошло ещё несколько дней и я смог приступить к исполнению своих обязанностей. Бумаг и дел накопилось очень много. Первые несколько дней я особо не утруждал себя, но зато нагружал физически. Мы с графом вспомнили старые добрые времена и стали проводить оружейные тренировки по утрам и вечерам. Леди Николь постоянно и везде сопровождала меня и это уже никого не удивляло и не вызывало пересудов за нашими спинами. Наоборот, стали шептаться о моей неблагодарности, — мол она его с того света вытащила, пожертвовала своей незапятнанной репутацией, дневала и ночевала у его постели, ухаживала как за малым дитём, а он даже предложения ей делать не собирается.

Физические упражнения и нагрузки сделали свое дело, да и перстень по все видимости вмешался. Интересно, а почему он никак не отреагировал на мою болезнь, или моей жизни ничего не угрожало?

Ни Илис, ни Терра на мой зов не приходили, да и я, попробовав позвать их один раз, потом прекратил эти попытки. Наконец то я почувствовал себя готовым не только совершить путешествие к горному народу, но и добраться до истоков Илис.

Ранним утром, когда ещё весь дворец спал, мне удалось улизнуть от бдительного ока нескольких придворных, которые терпеливо ждали моего пробуждения и о чем то тихо переговаривались за дверями моей спальни, пробраться (по тайному проходу) почти никем не замеченным в спальню леди Николь, разбудить её, подождать, когда она оденется для путешествия, вернуться вместе с ней в свои покои, вызвать сэра Тузлук, дать последние указания Стиву и вместе с десятком горцев переместиться в селение на ту площадку, где проходил пир по случаю победы над архами. Все эти мои перемещения, указания и ожидания заняли значительно больше времени, чем я думал, так что в горном селении мы оказались когда солнце уже было высоко.