Стэн Николс: Легион Грома

Но она заблуждалась.

Быстро сгустилась непроницаемая тьма, и в этой тьме в нескольких футах от нее зажглась булавочная головка света. Вскоре к ней присоединились десятки других. Они крутились и росли. Дженнеста приготовилась защищаться от колдовского нападения.

В воздухе закружился сгусток пульсирующего света. Сгустившись еще больше, он превратился в нечто узнаваемое. В образ.

– Санара! – воскликнула Дженнеста. – Как ты это сделала?

– Похоже, мои способности обострились, – объяснила сестра. – Но дело не в этом.

– А в чем?

– В твоей злобе.

– А-а! И ты туда же?

– Как ты могла так поступить, Дженнеста? Как ты могла обречь нашу сестру на подобную участь?

– Ты же всегда считала ее… – Дженнеста замялась в поисках лучшего слова, – такой же заслуживающей осуждения, какой считала меня. С чего вдруг сейчас такие сантименты?

– Я никогда не считала ее неисправимой. Я не желала ей смерти.

– Само собой, ты считаешь, что я имею к ее смерти отношение.

– О, только не надо притворяться, Дженнеста.

– А если даже и имею, так что? – Дженнеста перешла в атаку. – Она заслужила это.

– Ты не только совершила зло, но дополнительно осложнила и без того запутанную и неопределенную ситуацию.

– Какого черта ты несешь?

– Я про игру с реликвиями, которую ты ведешь. Рвешься получить еще большую власть и использовать ее для разрушения. Но есть и другие игроки, сестра, и их возможности могут превышать твои.

– Кто? О ком ты говоришь?

– Покайся. Пока еще есть время.

– Ответь, Санара! Не надо заговаривать мне зубы общими словами! Кого мне опасаться?

– В итоге, только самой себя.

– Говори!

– Говорят, когда приходят варвары, цивилизации можно петь отходную. Не будь варваром, Дженнеста. Исправь свои пути, искупи ошибки.

– Чертова лицемерка! – в ярости заревела Дженнеста. – Что ты темнишь? Говори!

– Думаю, в глубине души ты и сама знаешь, о чем я. Не думай, что сделанное тобой с Адпар пройдет незамеченным или ненаказанным.

Несмотря на яростные зовы Дженнесты, образ побледнел и исчез.

В другой палатке, по масштабам Марас-Дантии не такой уж и далекой от Дженнесты, разговаривали отец и дочь.

– Ты обещал мне, папочка, – ныла Мерси Хоброу. – Ты сказал, я получу это в наследство.

– И ты получишь, крошка, обязательно получишь. Я сказал, что верну тебе наследство, и слово свое исполню. Как раз сейчас мы выясняем, где могут находиться эти дикари.

Дочь манерно надулась:

– И сколько времени продлится это выяснение?

Ну, теперь уже недолго осталось. И совсем скоро я сделаю тебя королевой. Ты станешь помазанницей нашего Господа, и вместе мы очистим землю от нелюдей. – Кимбол Хоброу встал. – А теперь осуши слезы. Мне пора идти, чтобы заняться этим самым делом. – Поцеловав ее в щеку, он вышел из палатки.

Пройдя несколько ярдов, он оказался у костра, вокруг которого собрались хранители. Сбоку лежали тела трех орков. Четвертого, еще живого, как раз приканчивали.

Хоброу кивнул инквизитору:

– Ну что?

– Они – крепкие орешки. Но этот, слава нашему Господу, наконец раскололся.

– И что?

– Они направились в Дроган. В горле капрала Триспера затрещала погремушка смерти, и он умер.

Нарастающий хаос облегчил отряду выход из дворца Адпар. Пару раз в лабиринте переходов Росомахи поворачивали не туда и в этом «не туда» встречали местных воинов, которые затевали с ними стычки, заканчивавшиеся печально для наяд. Но в целом подданные Адпар были слишком заняты междоусобной грызней, чтобы обращать внимание на что-то еще.

Однако выход все не находился.

– Похоже, мы отклонились на север, – рассудил Страйк.

– Что будем делать? – сказал Джап. – Вернемся назад и попробуем еще раз?

– Нет, слишком большой риск. – Страйк вытянул вперед палец. – Если мы сможем пересечь вот то водное полотно, а потом свернуть на восток, то окажемся на болоте поблизости от того места, где оставили лошадей. Коилла нахмурилась:

– Не слишком ли большая петля?

– Я считаю, что возвращаться во дворец более рискованно. Довольно скоро одна из фракций победит. Тогда они начнут обращать внимание на чужаков.

– Ну пошли, что ли? – предложил Элфрей. – Здесь нас отовсюду видно.

Росомахи быстро пересекли цепь зазубренных скал, вышли на ровное плато и оказались лицом к лицу с водой, заросшей зелеными водорослями.