Джон Марко - Праведники Меча

– Как я выгляжу? Лэни ухмыльнулся.

– Как всегда прекрасен.

– Ах ты, льстец! Пойдешь со мной?

– Нет, – ответил Лэни, – сегодня не пойду.

– Что? Почему это?

– Не знаю. Не в настроении, наверное. Касрина это не удовлетворило. Он всегда чувствовал, когда друг что-то от него скрывал.

– Значит, ты тащился сюда со мной от самого «Владыки» просто так?

Его помощник смущенно улыбнулся:

– Угу.

– Врешь. – Касрин уставился на Лэни, пытаясь понять, в чем дело, и быстро определил правду. – Ты просто хотел убедиться, что я в порядке. Мне нянька не нужна, Лэни. Я не настолько пьян.

– Я этого и не говорил.

– А тебе и не нужно было, – огрызнулся его капитан. Он уронил руки, так что цветок бессильно повис, и прислонился к грязной стене. Ему вдруг захотелось оказаться на корабле. – Проклятие, теперь еще ты будешь мне сочувствовать! Никабару следовало посадить меня на гауптвахту с насильниками и дезертирами. Там мне было бы лучше.

– О, они были бы от тебя в восторге! – отшутился Лэни и ущипнул своего капитана за щеку. – Юный красавчик!

– Прекрати, – сказал Касрин, оттолкнув его руку, но тут же со смехом добавил: – Я уже обещан.

– Иди наверх, Блэр. Утром увидимся на борту.

Утром. И следующим утром, и следующим… Каждым чертовым утром, пока «Владыка ужаса» не сможет снова уйти в плавание. Касрин стиснул зубы и, его веселье испарилось. При мысли о том, что еще месяц придется торчать на приколе, ему становилось тошно. Он посмотрел в темное небо. Судя по положению луны, до рассвета оставалось всего несколько часов. Рассвета очередного дня, когда они будут драить корабль, на котором и так нет грязи. В последнее время Касрин возненавидел свою жизнь. Не об этом он мечтал мальчишкой, наблюдая с берега за Черным флотом.

– Ты считаешь, что я был не прав? – тихо спросил он. Первый помощник «Владыки ужаса» ухмыльнулся.

– Разрешаете отвечать честно, капитан?

– Конечно, почему бы нет?

– Я думаю, что совершенно не важно, что я думаю, – сказал Лэни. Подняв руку, он потянул за уголок шляпы Касрина, еще сильнее сдвинув ее на лоб. – Я думаю, что ты – капитан. А теперь иди. Повеселись.

Лэни не стал дожидаться ответа своего капитана: он повернулся и нырнул в туман, насвистывая что-то немузыкальное. Касрин уже раз десять спрашивал Лэни, что тот думает, и всегда получал один и тот же глупый ответ. Лэни действительно было не важно, какое решение принял капитан. Так же к этому относились и остальные матросы. Касрин оставался в их глазах героем и останется им вне зависимости от того, как их накажет Никабар. Для Касрина это было почти проклятием: он любил Лэни как брата, и ему больно было видеть, как карьера друга рушится из-за неуместной преданности. Однако это же служило источником гордости, и Касрин носил их верность, словно орденскую ленту. Даже у Никабара не было такой отличной команды.

– Нассать на тебя, Никабар! – проворчал Касрин. – И на твоего безрукого императора тоже!

Мир не нуждается в таких людях, как Никабар и Бьяджио. Они – синеглазые дьяволы, которые пьют снадобье, чтобы красть лишние годы, и убивают детей, чтобы увеличить свои владения. Оба были виноваты в том положении, в котором оказался Касрин, и он их презирал. Однако это было благотворное презрение: оно поддерживало Касрина. Всякий раз, терпя поражение, он питался своей ненавистью и укреплял себя уверенностью, что когда-нибудь сможет им отомстить.

Капитан Касрин покрутил в руке цветок, удивленно его разглядывая. «Владыка ужаса» стоял на якоре уже больше двух месяцев. И Никабар не позволил ему поставить корабль в главной гавани: он упрятал его в этот мусорный уголок столицы, отделив от остального флота. Отсюда видны были труды города, но не слышно было гудения топок и не ощущалось характерного запаха Черного Города. Этот жалкий рыбацкий городишко был похож на остров, и одиночество доводило Касрина до бешенства. Приливы и отливы по-прежнему кипели у Касрина в крови, как и в детстве. В те дни он приходил на причалы и верфи со сладостями в кармане, медленно жевал их и грезил о том дне, когда станет капитаном корабля. Этот день настал и миновал, и хотя другие капитаны по-прежнему считали Касрина молодым, сам он чувствовал себя странно постаревшим.

– Никабар, – прошептал он, закрывая глаза и представляя себе лицо своего врага. Когда-то адмирал был его кумиром. – Какой же ты гад, Никабар!

Этой ночью Касрин свою месть не осуществит. Единственное, что будет у него этой ночью, – это купленная за деньги любовь женщины.