Джон Марко - Великий план

– Настало время, – тихо сказал он. – Мы в долгу перед твоим сыном и перед моими сыновьями. Перед всеми нашими сыновьями. Ты это знаешь. Ты со мной, Шайа?

Шайа не смогла заставить себя отвести взгляд. Перед ней стоял командующий флотом Лисса, еще больший герой, чем сам Шакал. Пракна знал, какую власть он имеет над людьми. Он видел, как эта власть отражается в глазах впечатлительной Шайи.

– Я с вами, – наконец сказала она.

– И это правильно, – похвалил ее Пракна. – Через три дня мы станем слугами справедливости.

Не задумываясь, он нежно поцеловал ее в лоб. Шайа растаяла. Пракна вздохнул. Ему неприятно было превращать этих прекрасных молодых мужчин и женщин в пешки. Шайа легко поддалась его воле, почти расплакалась, ощутив его ласковый поцелуй. Пракна прижал ее к себе. Она жаждала прикосновений. Вот во что превратила война этих детей Лисса – в одиноких, изголодавшихся по прикосновениям сирот. Таких, как Джелена.

– Успокойся, Шайа, – тепло прошептал он. – Через три дня твоя боль начнет проходить.

– Правда? – с надеждой переспросила Шайа. Пракна долгие мгновения думал над ответом. И в конце концов решил солгать.

– Да, – мягко сказал он. – Боль не может длиться вечно.

Всего через два дня после отплытия из Черного города «Бесстрашный» и сопровождавшие его дредноуты прибыли на Кроут. Бьяджио смотрел с берега на корабли, испытывая глубочайшее удовлетворение. Вокруг него стоял отряд телохранителей: холеная группа разряженных кроутов, не вынувших мечей из ножен. Граф не ждал неприятностей, но хотел устроить демонстрацию. Он все еще не знал, сколько нарских правителей находится на борту кораблей, но надеялся, что их окажется достаточно, чтобы оправдать затраченные усилия. В любом случае Эррит на корабле был – это Бьяджио знал точно. Никабар уплывал с Кроута, имея четкие указания: не возвращаться без епископа.

День был солнечным, и Бьяджио хорошо видел направлявшиеся к берегу баркасы. Некоторые еще только спускались с бортов, загруженные нарскими аристократами и их телохранителями. Первая лодка отплыла от «Бесстрашного». На ее носу стоял Никабар, лично командуя гребцами. С ним рядом стоял седоволосый мужчина в одежде священнослужителя: его едва можно было разглядеть за мощной фигурой адмирала. Бьяджио облизнул губы, предвкушая встречу с Эрритом. Он дернул много веревочек, чтобы это произошло, управлял танцем множества марионеток. Он даже испытал некое сожаление: Форто был прекрасным генералом. С его смертью управление империей сильно осложнится. Граф вздохнул, отбрасывая мысли о последствиях. Несомненно, Эррит захочет начать с ним словесный поединок. Бьяджио на секунду закрыл глаза, готовя свое оружие.

После известия о предательстве Симона Бьяджио никак не мог прийти в себя. Он расхаживал по дворцу, словно разъяренный леопард, проходя по коридорам и замерзая в саду в одной только накидке. Он чувствовал себя одиноким и глубоко непонятым. Дьяна Вэнтран сдержала свое слово и сторонилась его, не отвечая на вежливые улыбки. Она заперлась в своих покоях и ни с кем не виделась. Самоубийство Эрис было для нее сильным ударом. Настроение Бьяджио резко испортилось. Если бы он знал, что его драгоценная танцовщица покончит с собой, он не действовал бы так безоглядно.

«Самообладание, – напомнил он себе. – Необходимо самообладание».

Сейчас это стало главной проблемой. В последнее время его разум соскальзывал в грезы и вспышки ярости. Бьяджио понимал, что дело в напряженности и важности его великого плана, но это не извиняло некоторых его поступков. Он рассеянно ковырнул песок носком сапога. В последнее время он часто думал о Дьяне Вэнтран. Она не давала ему покоя, как слепень, заставляя думать о том, о чем хотелось забыть. Безумие приходит только к глупцам – он всегда был в этом уверен. И Аркус не был безумным, так ведь? Поддерживавшие его жизнь снадобья не повредили его разума.

По крайней мере Бьяджио предпочитал думать именно так.

– Ведьма! – фыркнул он мрачно. – Она пытается меня отвлечь.

Граф расправил плечи. Баркас Никабара подходил к берегу. Уже был виден Эррит, смотревший на Бьяджио. Глаза у епископа были тусклые. Бьяджио нахмурился. Разве Эррит не воспользовался снадобьем? Никабар должен был его снабдить. Граф постарался успокоиться. Рано или поздно епископ все равно сдастся и начнет принимать снадобье. Эррит такой податливый!

Когда баркас подошел к берегу, двое матросов спрыгнули в воду и вытащили лодку на песок. В лодке рядом с Эрритом оказался еще один человек, которого стало видно, когда Никабар вышел на берег.