Кирилл Манаков - Вторжение

Иленев бодро соскочил с кушетки.

– Вы что-то говорили про завтрак?

Коржавин также поднялся:

– Прошу.

Оказалось, что Иленев абсолютный вегетарианец. Поэтому яичницу с колбасой и беконом уничтожили Коржавин с Бойко, Султангиреев, как правоверный мусульманин с негодованием отверг свинину и довольствовался бутербродами с копченым лососем, а на долю Иленева достался овощной салат.

Зажмурившись от удовольствия психотехник отхлебнул горячий кофе.

– Подозреваю, что у вас есть вопросы ко мне. Готов удовлетворить ваше любопытство. В определенных пределах, конечно.

Коржавин собрался с мыслями, стараясь правильно сформулировать вопрос, но его опередил Бойко.

– Вопрос первый и основной. Что произошло в больнице? Правильно, товарищ полковник.

Тот кивнул.

– Хорошо, – вздохнул Иленев, – подразумевается, что на вопросы я должен отвечать правдиво и содержательно?

– Разумеется.

– Так вот, вынужден вас разочаровать, – он скользнул взглядом по удивленным лицам собеседников и торопливо объяснил, – боюсь я просто не смогу объяснить всего, что там произошло просто из-за нехватки терминов.

– А ты попробуй, – подбодрил его Султангирев, – а мы послушаем…

– Хорошо. Только мне придется начать с небольшого отступления… Представьте на минуту, что окружающий мир совсем не такой, каким кажется.

– Ничего себе начало, – усмехнулся Коржавин, – тогда уж давай начнем со "сначала было слово".

– Я не совсем то имел в виду, – поморщился Иленев, – представьте себе, как мы осознаем окружающий мир. У нас есть органы чувств, которые преобразуют поступающие сигналы в электрические импульсы, которые, в свою очередь, обрабатываются мозгом. А вот он-то формирует внутри себя какую-то модель, адекватно описывающую полученную информацию.

– Понятно. Датчики собирают данные, а центральный процессор их обрабатывает.

– Именно. Поэтому то, что есть реальный мир и наше о нем представление – это совершенно разные вещи. Хотя бы из ограниченности наших органов чувств, ошибок измерения, несовершенства модели и… индивидуальных особенностей отдельной личности. Просто надо принять, что мы видим не реальный мор, а наше представление о нем.

– Интересный подход.

– Спасибо… А теперь представьте, что вы сталкиваетесь с чем-то, что кардинально отличается от вашего привычного мира. Есть два варианта. Либо вы это просто не заметите, либо ваше сознание втиснет новую реальность в рамки привычных для вас образов.

– Возможно, – вмешался Бойко, – только осталось найти такую новую реальность.

– А ее не надо искать. Она вокруг нас. Надо только сделать усилие и… увидеть.

– Увидеть что?

– А вот это – вопрос индивидуальный, в зависимости от эластичности вашего сознания. Кто-то видит чертей, кто-то джиннов, кто-то астрал-ментал…

– Да, – неожиданно выступил Султангиреев, – джиннами, сотворенными из огня, управлял царь Соломон.

– Кстати, очень возможно, что в древности эластичность сознания была выше и люди могли видеть грани реальности, недоступные нам сейчас… Это к слову. Для меня новая реальность предстает в виде, – Иленев замялся, – мира древнегреческой мифологии.

– Это каким образом? – заинтересовался Коржавин, – Полупрозрачный мир, наложенный на наш?

– Нет, не так. Я могу туда войти, произведя определенную настройку сознания.

– Серебряные ложки, коврик, травы?

– Именно. А там я вынужден подчиняться законам этого мира. Играть, если хотите, по их правилам. Хотя, конечно, это – правила, установленные моим собственным сознанием.

– Послушайте, – снова спросил Бойко, – я, конечно, извиняюсь, но не вписываются ли подобные видения в клиническую картину диагноза "шизофрения".

– Вписываются в полном объеме, – подслеповато прищурившись, улыбнулся Иленев, – поверьте, у меня самого неоднократно возникали вопросы по поводу собственного психического здоровья. Вопросы отпали, когда обнаружилась обратная связь.

– Это как?

– Это когда мир "новой реальности" может влиять на наш и это влияние можно экспериментально зафиксировать.

Коржавин чуть не подпрыгнул на стуле.

– Если я правильно понял, то, что случилось в больнице – эксперимент?!

– Не совсем так. Эксперименты были раньше, а это, если хотите – практическое приложение. Мне уже было к комк обращаться.

– К кому обращаться, – смачно повторил Бойко, – это за помощью к греческим богам?

– В точку, – серьезно согласился Иленев, – именно так изображает это мое подсознание. Еще раз повторюсь – я не знаю, как это происходит на самом деле, но в мире, нарисованном моим воображением я обратился за помощью к одному из своих новых знакомых… Точнее к одной.