Кирилл Манаков - Эдем XXI

– Ну, что такое?

– Я ждала тебя. Здесь. Каждый день, – она говорила спокойно, не меняя выражения лица.

– С девяти до шести? – не удержался Сергей.

– Почему с девяти? – удивленно спросила Ирина, этот вопрос сбил ее с толку.

– Да так, ничего, – он засмеялся, вспомнив Швеца.

– Я, правда, ждала тебя. Не подумай ничего лишнего, просто… просто мне было приятно… Тогда.

– Мне тоже.

Ирина, наконец, улыбнулась. "Боже", – подумал он, – "Как она улыбается".

– Куда ты пропал? Проблемы на работе?

– Проблемы. На работе. Были, – медленно ответил Сергей, – теперь все нормально.

Он почувствовал, что напряжение, три дня копившееся внутри него, медленно спадает.

– Составишь компанию сегодня?

– Куда? – очаровательно улыбнулась Ирина.

– У меня встреча вечером. В "Гибралтаре". Поговорю немного по делам, потом повеселимся.

Название клуба не произвело на нее никакого впечатления.

– Ты хочешь взять меня на деловую встречу? Это что-то вроде официального вывода в свет? Не слишком рано?

Сергей смутился:

– Если ты так считаешь… Пусть будет официальный вывод. Не возражаешь?

– Не возражаю, – без промедления согласилась Ирина, – пусть будет так.

Около шести вечера они вышли из здания. До этого Сергей заскочил в офис, вызвав небольшой переполох, объяснился с Егорушкой, сославшись на внезапно возникший приступ гипертонической болезни, которая, понятное дело, потребует еще какое-то время соблюдения строгого постельного режима. Егорушка посмотрел на него с большим сомнением, но возражать не стал.

Сергей решил не садиться за руль, а остановил такси, и они поехали в направлении Краснопресненской набережной. Сидя на заднем сиденье, погладил кисть Ирины, она ответила, но, когда он попытался подвинуться ближе, мягко его остановила. Так и ехали, взявшись за руки, как дети.

На парковке перед "Гибралтаром" автомобили стояли в три ряда. И какие! Хорошо, что не взял свою машину, скромная "Тойота" смотрелась бы здесь бедным родственником. Они вышли из такси, и мимо исполненных достоинства водителей лимузинов прошли к входу в заведение. Там уже толпились желающие попасть за заветную дверь, преимущественно длинноногие красавицы с удивительным для средних широт ровным тропическим загаром, в коротких шубках и длинных сапогах. Вход преграждал, открывая для избранных заветную цепочку, развязный молодой человек в трикотажной шапочке и винтажной телогрейке с эмблемой "Гибралтара" на груди. За его спиной маячили два здоровенных охранника в одинаковых черных пальто. "Идеальная работа для человека с комплексом неполноценности", – Сергей по привычке оценил психотип контроллера. Тот, вальяжным жестом приказал остановиться, но, увидев переливы ВИПовских карточек, отступил в сторону, открывая проход. Гориллы-охранники вытянулись в струнку, один из них, неумело изобразив на лице любезность, распахнул дверь.

Их встретила неожиданно громкая музыка. Обычно ночные клубы начинают программу значительно позже, но это же – "Гибралтар". Сюда приходят не просто провести время и найти партнера-двух-трех на ночь. Сюда приходят показать себя, встретиться с людьми, понимая под словом "люди" очень узкий круг избранных, обозначить факт своего присутствия в этом месте, наконец, "делать дела", понимая уже под словом "дела" широкий спектр занятий, приносящих деньги.

Перед ними возник, как из-под земли, метрдотель в строгом черном костюме и черным же галстуке.

– Сергей Александрович?

– Да, – удивленно ответил Сергей.

– Прошу, вас ждут. Я провожу, здесь немного громко.

И метрдотель, услужливо отодвигая портьеры и показывая на ступеньки, постоянно произнося "прошу вас" и "осторожно, пожалуйста", повел их по галерее, окружавшей зал. Сам зал был преимущественно зеленого цвета, подчеркивающего стильный интерьер – мягкие низкие диваны, разделенные плетеными стойками, небольшая сцена, с циклопическими акустическими колонками и подсвеченная танцевальная зона. На сцене громким и чистым голосом пел чернокожий исполнитель, в котором Сергей с удивлением узнал звезду первой величины мирового джаза.

Обогнув сцену, они оказались в небольшом овальном помещении. Уютная ложа не была наглухо отгорожена от основного зала, но из-за особенности акустики здания музыка здесь звучала приглушенно и воспринималась, как ненавязчивый фон.

Навстречу поднялись с кресел двое.

Один – высокий подтянутый человек в мягкой замшевой куртке, при галстуке, в очках в тонкой золотой оправе. А второй – сильно преобразившийся Андрей Андреевич Швец. На нем был черный, как ночь, фрак с бабочкой. Правда, ботинки остались те же – коричневые, с толстой белой подошвой. Отчего он еще больше стал похож на гнома. Гнома, пришедшего на торжественный прием.