Андрей Погудин - Мастера иллюзий

– Это понятно. Я спрашиваю, что лично для тебя значит его смерть?

– Месть, – помолчав, сказал Клод. – Он убил мою возлюбленную.

– Не самый худший из мотивов, – пожевал губами старик. – Наш господин поощряет исполнение желаний. Тем более таких. Как вы планируете уничтожить этого человека?

– Завтра днем он придет в храм Гроба Господня, чтобы разрушить ротонду Воскресения, – ответил Вобер.

– Как он попадет туда, ведь храм будет закрыт?

– Так же, как и мы. Я знаю секретный ход, он выведет нас в часовню сиро-яковитов, туда, где захоронен Иосиф Аримафейский.

– Я помню, где лежит этот человек, – кивнул проповедник. – Хотя, некоторые глупцы почитают его за святого. Что ж, я верю вам, вы оба отмечены печатью нашего господина и мой долг помогать собратьям. Полагаю, ваши друзья будут воевать в первых рядах? Они же хотят заслужить повышение по службе?

Ломов взвился, тут на его плечо упала тяжелая рука Смолина.

– Чтобы уничтожить этого террориста я готов пойти на сделку хоть с чертом, хоть с дьяволом.

– Вы, наверное, удивитесь, но это одно и тоже лицо, – впервые улыбнулся проповедник. – Просто разные ипостаси нашего Господа. Завтра вы увидите, насколько он могущественен. Мы вам в этом поможем.

Рука еще болела. Хмурясь, Рене несколько раз сжал кулак – мышцы двигались нехотя, словно после сна. Ныл живот, куда попал коленом дюжий паломник, левый глаз совсем заплыл, сузив обзор. Напарнику тоже досталось – в свалке ему порвали рот и теперь Жак выглядел как тот смешной парень из фильма, Гуинплен кажется.

На этот раз господин отказался их лечить. Хорошо хоть доставил на вертолете к месту следующего иссушения, строго наказав впредь не высовываться и терпеливо ждать. Будто они когда-то делали по-другому! Ну, покурили травки, ну погуляли немного, но ведь к назначенному времени успели! А то, что тряпки бабские сбросили, так их бы всё равно рассекретили, пусть уж глупые людишки сразу видят, с кем имеют дело. Мы – воины, пусть они боятся и трепещут. Да, именно так. Трепещут! Рене посмаковал пришедшее на ум слово и остался доволен. Трепещут так, как они перед господином.

Покосившееся здание было таким древним, что наверняка помнило еще крестоносцев. Под стенами громоздились кучи мусора, ворота давно рухнули и сквозь гнилые доски проросли колючие кусты. Настороженно озираясь, големы вошли внутрь.

Под ногами хрустели обломки ящиков, прыскали испуганные крысы. Жак вляпался в кучу дерьма у входа и теперь приглушенно ругался. Это было невозможным, но тьма внутри склада сгустилась до такой степени, что с трудом справлялись даже очки истинного зрения. Вооружившись лопатой и фонарем, Рене принялся раскидывать завалы. Жак бросился помогать.

За день они перерыли груды мусора, кашляя от поднявшейся пыли. Несколько раз на големов самоотверженно бросались крысы, когда под очередной кучей обнаруживались их гнезда. Жак бранился как пьяный тролль и давил еще слепых крысят мощными подошвами гриндерсов, а Рене ухмылялся, глядя на перепачканные кровью и дерьмом ботинки напарника.

Заваленная прогнившими тюками, искомая плита нашлась у дальней стены склада. Обнаружил её со своей удачей Жак. На пыльной поверхности желтоватого камня виднелся полустертый крест – как и говорил господин. Рене принес ломы, големы поднатужились и отвалили тяжелый люк. Из открывшегося провала пахнуло плесенью. Рене вытер со лба пот и достал телефон:

– Господин, мы нашли проход. Ждем!

…Клод расстелил на столе кусок потемневшей кожи, на котором был изображен подробный план города. Среди мелких домиков выделялись строения с надписями: дворец Ирода, Амфитеатр, притвор Соломонов, Форум, купальня Силоам, а в левом верхнем углу холм – Голгофа. От последней уходила вбок пунктирная линия, явно нарисованная гораздо позже оригинала.

– Иерусалим неоднократно разрушали и перестраивали, но Старый город остался в своих границах, – сказал Вобер. – Когда храмовый комплекс стал единым целым, строители задумались: а что если он вновь подвергнется нападению неверных? Священники должны спастись сами и спасти христианские реликвии от уничтожения. Прямо за ротондой Воскресения, из часовни сиро-яковитов строители выкопали подземный ход, который протянулся до рощи масличных деревьев. Сейчас на этом месте дорога, огибающая Старый город, какие-то постройки, но я уверен – тоннель до сих пор там.