Джон Норман - Мародеры Гора

— Оружие моих людей без нашего ведома, еще до того, как мы покинули Тирос, — сказал он, — обработали ядом, изобретенным Салиусом Максимусом, бывшим когда-то убаром Порт-Кара.

Салиус Максимус был одним из пяти убаров Порт-Кара, правивших городом. На смену им пришел Совет Капитанов под председательством Самоса, Первого Капитана Порт-Кара. Остальными четырьмя убарами были Чанг, Найгель, Этиоклес и Генриус Сивариус, последний из которых, однако, не имел истинной власти — от его имени правил дядя Сивариуса, Клаудиус, исполнявший роль регента. Этиоклес сбежал; я слышал, что он отправился в Кос, где стал советником тамошнего убара, великого Лариуса из города Джад. Найгель и Чанг остались в Порт-Каре, по-прежнему выполняя роль высокопоставленных капитанов в Городском Совете. Они сражались против объединенных флотов Тироса и Коса — без их помощи Порт-Кар не смог бы одержать величайшую победу 25 се'кара, первого года Совета Капитанов, в год 10120 Контаста Ар, со дня основания Ара. Клаудиус, исполнявший роль регента за Генриуса Сивариуса, убил его отца и покушался на жизнь самого мальчика, но пал от руки молодого моряка, бывшего раба по имени Фиш, в моем доме.

Местонахождение Генриуса Сивариуса, за чью голову назначили награду, оставалось неизвестно Совету Капитанов. Юноша по имени Фиш, кстати, по-прежнему состоял у меня на службе, в Порт-Каре. Теперь он называет себя Генриус. Салиус Максимус, самый образованный из бывших убаров Порт-Кара, химик, поэт и отравитель, пытался найти убежище в Тиросе; оно было ему предоставлено.

— Клянусь, что это истинная правда, — продолжал Сарус. — Мы, воины Тироса, не пользуемся ядами. Когда мы вернулись в Тирос, Салиус поинтересовался, получили ли ранения наши враги, а когда я сообщил ему, что тебя ранили, он так расхохотался, что меня это обеспокоило. И тогда я заставил его рассказать мне правду. Я был возмущен. Только благодаря тебе мои уцелевшие люди и я остались в живых. Марленус отвел бы нас в Ар, где приказал бы публично пытать, а потом казнить. Ты поступил благородно, признав нас, как воинов, собратьями по мечу. Я потребовал от негодяя противоядие. Салиус Максимус весело рассмеялся и сообщил мне, что его не существует. Сначала я решил убить мерзавца, а затем отплыть в Порт-Кар, чтобы передать свою жизнь в твои руки. Когда мой клинок коснулся груди отравителя, мой убар Ченбар уговорил меня пощадить Салиуса. Тогда я рассказал своему убару о позоре, который Максимус навлек на всех нас. «Я избавил тебя от врага! — вскричал Салиус. — Ты должен испытывать благодарность и наградить меня!» «Яд, — возразил Ченбар, — оружие женщин, а не воинов. Ты меня опозорил!» «Оставьте мне жизнь!» — воскликнул отравитель. «Сарус, у тебя еще остался отравленный клинок?» — поинтересовался мой убар. «Да, мой убар», — ответил я. «Через десять дней, подлый Салиус, — заявил мой убар, — я собственноручно нанесу тебе удар мечом Саруса. И тогда, если ты еще сможешь владеть своим телом, противоядие тебе очень пригодится». После этого смертельно побледневшего Салиуса Максимуса, чьи руки и ноги тряслись, словно листья на ветру, отвели в его покои, где он хранил свои бесконечные сосуды с ядами.

Сарус улыбнулся. Он достал из сумки флакон с пурпурной жидкостью.

— Его проверяли? — спросил Самос.

— На теле Салиуса Максимуса, — ответил Сарус. — На десятый день я нанес ему несколько ударов отравленным клинком, коснувшись острием рук, ног и дважды правой щеки, так что теперь на лице у него остался шрам, свидетельствующий о его позоре.

Я улыбнулся. Салиус Максимус был красивым человеком, к тому же ужасно тщеславным. Ему наверняка не слишком понравилось то, что с ним сделал Ченбар.

— Уже через несколько секунд, — продолжал Сарус, — отвратительный яд начал оказывать свое действие. В глазах Салиуса появился безумный страх. «Противоядие! Противоядие!» — молил он. Ченбар приказал одеть его, как убара, и посадить в кресло, а потом мы ушли. Мы хотели, чтобы яд как следует проник в его кровь. Назавтра, в полдень, он получил противоядие, которое оказалось эффективным. Салиус остался советником Ченбара. Он ужасно злится, что лишился своей красоты. Мы хорошо развлеклись, глядя на то, как другие советники над ним издеваются. Он не слишком любит тебя, да и меня тоже, Боск из Порт-Кара.

— Он назвал тебя «Боск из Порт-Кара»? — с удивлением проговорил Ивар Раздвоенная Борода, стоявший рядом со мной.

Я улыбнулся.

— Многие знают меня под этим именем, — ответил я.