Джон Норман - Странники Гора

– Поберет свое золото, тачакскии слин – крикнул ему юноша – Я воин и знаю кодекс воинской чести!

– Как пожелаешь, – ответил ему Камчак и дал знак своим арбалетчикам – Нет! – закричал я – Не надо!

В этот момент с воинственным тарианским кличем юноша бросился с мечом на Камчака, и тут же несколько выпущенных арбалетчиками стрел со свистом вонзились в его тело и опрокинули навзничь С криком ярости молодой воин поднялся на ноги и, не выпуская из рук оружия, снова, шатаясь, направился к Камчаку. Его встретила ещё одна стрела, затем ещё одна, пока он не распростерся у ног предводителя тачаков.

И тут я, к своему изумлению, обнаружил, что ни одна из стрел не поразила грудь молодою воина, юлову или живот, все они вонзились ему в руку или в ногу.

Это, конечно, не могло быть случайностью Камчак ноюй перевернул тело лежащего перед ним юноши на спину.

– Становись в ряды тачаков, – предложил он.

– Нет, – простонал молодой воин. – Никогда, тачакскии слин! Никогда!

Камчак обернулся к своим воинам.

– Перевяжите ему раны, – приказал он. – Следите, чтобы он остался жив. Когда он сможет встать на ноги, мы научим его ездить верхом и владеть луком и каивой. Такие люди нам нужны.

Я заметил изумление в глазах юноши, и ею тут же унесли.

– В свое время, – заметил Камчак, – этот парень сможет взять под свое командование тачакскую тысячу.

После этого он поднял голову и взглянул на остальных троих человек, сидящих в этой комнате, – на изукрашенного шрамами Ха-Кила, с мечом на коленях спокойно наблюдающего за происходящим, кипящего бешенством торговца Сафрара и на высокого, худощавого, поигрывающего кайвой паравачи.

– Паравачи – мой! – воскликнул Гарольд.

Человек в капюшоне напрягся, стиснул в руке кайву, но остался сидеть на месте.

Гарольд выскочил вперед.

– Выходи драться! – крикнул он.

Камчак жестом остановил его, и он, с трудом сдерживая переполняющую его ярость, отступил назад.

Слины неистовствовали и рвались из ошейников.

С пеной на губах они царапали когтями пол, шерсть у них встала дыбом, а глаза налились кровью. Проводник с трудом удерживал их на месте.

– Не приближайтесь! – крикнул Сафрар. – Иначе я разобью золотой шар! – Он сорвал с шара алое покрывало и поднял его над головой.

Сердце у меня едва не остановилось. Я прикоснулся рукой к плечу Камчака.

– Он не должен это сделать, – вполголоса произнес я – Ни в коем случае!

– Почему? – спросил Камчак. – Шар не имеет никакой ценности.

– Всем стоять на месте! – снова закричал Сафрар.

– Ты не понимаешь, Камчак! – воскликнул я.

Глаза Сафрара заблестели от радости.

– Ага, он знает! – закричал он. – Слушайтесь коробанца: он все знает!

– Это действительно имеет какое-нибудь значение, если он разобьет шар? – спросил Камчак.

– Да, – ответил я – Ценнее этой сферы нет ничего на всем Горе, а возможно, и во всей Солнечной системе!

– Вот именно! – радостно завопил Сафрар. – Прислушайтесь к коробанцу! Если вы подойдете ко мне, я разобью шар!

– Шару не должно быть причинено ни малейшего вреда, – предупредил я Камчака.

– Но почему? – поин гересовался Камчак.

Я молчал, не зная, как объяснить то, что ему следовало бы знать.

Камчак перевел взгляд на Сафрара.

– Что это такое, – спросил он, – то, что ты держишь в руках?

– Золотой шар! – торжественно ответил Сафрар.

– Но что это за шар? – допытывался у него Камчак.

– Не знаю, – признался торговец, – но мне известно, что есть люди, готовые заплатить за него половину всех сокровищ Гора!

– Лично я, – заметил Камчак, – не дал бы за него и медного гроша.

– Прислушайтесь к тому, что вам говорит коробанец! – воскликнул Сафрар.

– Шар не должен быть уничтожен, – настойчиво повторил я.

– Почему? – не скрывая удивления, снова спросил Камчак.

– Потому что, – нерешительно начал я, – в нем… это последнее семя Царствующих Жрецов… яйцо… последняя надежда Царствующих Жрецов на выживание… на сохранение.. всего этого… всех нас… планеты… вселенной…

Вокруг раздался удивленный ропот. Глаза Сафрара едва не вылезли из орбит. Ха-Кил раскрыл рот, едва не уронив лежащий у него на коленях меч. Паравачи перестал играть с кайвой и уставился на Сафрара.

– Не думаю, – покачал головой Камчак. – Я склонен считать, что шар вообще не имеет никакой цены.

– Нет, Камчак, – взмолился я – Поверь мне!

– Значит, именно ради этого золотого шара ты пришел к народам фургонов? – спросил он.