Мария Чурсина - Последнее дело императрицы

Она не заметила, когда успела вцепиться в подлокотник кресла, но Аластар накрыл её руку своею. Оранжевые огоньки парили в воздухе между ними, многократно отражаясь в стеклянных дверцах шкафа, в окне, штору на котором она успела одёрнуть. За ним простиралась подземная темнота и — ни движения, ни вспышки.

- Последний раз Руана появилась за день до того, как я нашла Эйрин. Я как сейчас помню. Руана тогда сказала, что Эйрин меня не ищет, просто не хочет искать. Что она сама собирается стать императрицей. Я отпиралась. В общем, разговор закончился обычным пререканием, и я бы забыла о нём. Тем более что сама Эйрин сказала, что просто утратила силу времени.

Изо всех сил сжимая подлокотник, Этель с трудом вдохнула. Показалось — она вот-вот задохнётся, воздух просто не пройдёт в горло. Аластар её не торопил. Немного помолчав в ночной темноте, Этель поняла, что может продолжать.

- Как бы ни так. Когда Эйрин сбежала, она оставила мне записку. Она написала… не важно. Она просто сказала, что не искала меня, потому что я бы ей только мешала. Я ей и правда чуть было не помешала. — Она сделала усилие, чтобы улыбнуться, но в стёклянных дверцах шкафа заметила своё отражение — лицо, больше похожее на маску боли. — Вы понимаете? Я не смогла бы предположить, что моя дочь так поступит. Да, Эйрин не подарок. И сейчас я пытаюсь объяснить себе её поступок, но тогда, до нашей встречи, мне бы и мысль такая в голову не пришла.

Она замолчала, глядя на собеседника. Аластар сидел, низко склонив голову, так что выражения его лица Этель не рассмотрела. Снова сделалось трудно дышать. Пока она глотала ртом воздух, он что-то обдумывал, рассматривая ковёр под ногами.

- Я бы с радостью признала, что я сошла с ума, — произнесла Этель и сама удивилась, как легко у неё получились эти слова. — Но Руана существует. Она не жива и не умерла до конца.

Опять повисло молчание. Этель переводила дыхание, как будто бежала, бежала и бежала, но за спиной всё ещё висел призрачный силуэт мёртвой бабки.

- С тех пор мы с Руаной больше не разговаривали. Она исчезла. Но я, кажется, знаю, куда. Эйрин много рассказывала мне, что её призвал мир, что он ей говорит, как и куда ведёт. Но тогда я даже не догадалась. Думала, Эйрин просто преувеличивает. Аластар, мир призывал и меня тоже, и моего отца, я знаю, как это происходит. Мир никому ничего не говорит. Просто в один момент ты понимаешь, что теперь отвечаешь за него. Аластар, вы слышите? Это Руана разговаривала с моей дочерью. А все те декорации, вроде распускающихся цветов, — всего лишь красивая картинка, которую Руана же создала для нас.

Он шумно выдохнул и поднял голову. Этель стало бы гораздо легче, если бы он усмехался в своей обычной манере, и выражение лица, к которому она так привыкла, говорило бы: "Эх ты, маленькая глупая императрица. До чего же ты доведёшь страну". Но Аластар был на редкость серьёзен.

- И вы не хотите возвращаться в замок, потому что…

- Потому что Руана ждёт меня там. Всё это время она меня ждёт. Я не знаю, чего от ней ожидать.

Аластар ничего не ответил — только снова опустил голову и сжал руку Этель, к которой до этого лишь едва ощутимо прикасался.

- Почему об этом не стоит знать Ордену?

Этель покачала головой.

- Стоит — не стоит. Я не знаю, как сработает на этот раз его изощрённое воображение. Вдруг ему станет интересно посмотреть, что из всего этого получится. Но, видимо, мне придётся принять его условия. Сидеть тут и ждать, что случится с Эйрин, в любом случае хуже. Вы не верите мне?

Она поймала отстранённый взгляд Аластара.

- Верю. Я знаю, что Руана осталась в замке после смерти.

Этель не выдержала и отвернулась.

- А я всегда хотела верить, что старые легенды преувеличивают.

Сколько она себя помнила, о Руане было принято молчать. Не то чтобы её имя вызывало запредельный ужас, но добавляло холодного сквозняка в самую солнечную комнату. Этель всегда казалось, что памяти о Руане стыдились — так отправляют капризного ребёнка поиграть в дальнюю комнату, чтобы не мешал гостям.

Этель порывисто поднялась и прошла к окну. Она хотела глотнуть прохладного воздуха, но забыла, что рамы накрепко заперли.

- Но зачем Руане Эйрин, вы понимаете? — Она сама себе напоминала городскую сумасшедшую — но такое долгое молчание от невозможности откровенно поговорить могло бы свести с ума кого угодно. — Я тоже думала над этим. Выходит, она нужна только затем, чтобы заманить в замок меня. Если бы Руане был нужен кто угодно, она бы уже сделала, что задумала, да? Но что она вообще может задумать? Она же давно умерла.