Алина Жигулина - Гадалка. Карта Смерти

Я покаянно опустила голову и, взяв под мышку учебник, поплелась обратно в дом. Котелок остался около некромантки, она еще в начале урока сказала, что декокт ей будет нужен. Для чего, я и спрашивать не стала — и без того ясно, что для поднятия зомби. Оставалось только надеяться, что я с этим зомби не встречусь.

У входной двери я оглянулась. Майла смотрела мне вслед, на ее лице застыло разочарование. Я поспешила зайти в дом. Действовать надо было как можно быстрее, пока некромантка окончательно не решила, что я — бракованный материал.

Время шло к рассвету, но спать не хотелось. Учить четвертую главу тоже. Проснулся голод, ведь с утра я так ничего и не съела. Бросив ненавистный учебник на кровать, я потихоньку стала спускаться вниз, на кухню. Вряд ли Воркус уже что-нибудь приготовил, но кусок хлеба в шкафу всегда найдется. Горбун пек его сам и, надо сказать, хлеб у него выходил намного лучше, чем каши.

Окно на кухне было распахнуто настежь. Оно выходило как раз на задний двор, где стояла некромантка, поэтому я прижалась к стене. Не хотелось, чтобы она меня увидела — как правило, такие встречи заканчивались тем, что она гнала меня за учебники. Еда не была для нее уважительной причиной для отрыва от учебы. Майла любила приговаривать:

— Скоро эта еда тебе вообще не понадобится.

При этих словах у меня по телу пробегал холодок.

Осторожно, стараясь не издавать ни звука, я прокралась к шкафу и чуть приоткрыла створку. В плетеной сухарнице лежало два куска хлеба. Я вытащила один и тут же надкусила, прикидывая, брать сразу второй или не жадничать.

— Госпожа, я обработал рану Мусика, — прозвучал за окном голос Воркуса. — Тело уже в клетке, ждет декокта.

Я застыла, соображая, что делать: сидеть тихо или попытаться уползти, имея шанс быть услышанной.

— Хорошо. Обработка тела остается на тебе, я ухожу спать. Остатки можешь вылить, все равно с рассветом декокт потеряет свойства.

— Он и так не очень-то, — пробормотал приспешник.

Откусив от хлеба еще раз, я слушала.

— Она не старается, — сказала некромантка. — Боюсь, что мы поспешили, Воркус. Девчонка слишком молода и глупа.

— Я говорил вам, госпожа…

— Ее можно было бы использовать. Двойник всегда пригодится. Но необученная она бесполезна.

— Что же тогда вы собираетесь делать, госпожа?

Арника глубоко вздохнула.

— К сожалению, дальнейшая трата времени на нее бессмысленна. Когда луна войдет в седьмой цикл, я использую ее для обряда. Родная кровь, хоть для чего-то сгодится.

— Я должен подготовить ее, госпожа?

— Нет. Она ни о чем не должна догадаться. Пусть все идет, как есть. На обряд она должна придти сама. И лечь под нож тоже.

— Но как? — так громко воскликнул горбун, что у меня екнуло сердце.

— Скажу ей, что во время обряда к ней возвратится дар.

— Вы необычайно умны, госпожа!

Я слушала восторженные дифирамбы Воркуса и не могла сдвинуться с места. Луна должна была войти в седьмой цикл послезавтра. Медлить было нельзя — либо я убиваю Майлу, либо она убивает меня.

Горбун закончил воспевать ум своей госпожи, и оба, судя по разговору, направились в дом. Я подошла к окну: они как раз скрылись за углом дома, Воркус тащил мой котелок. Кухня была рядом со входной дверью, и если сейчас добегу до лестницы, то я все равно с ними встречусь. Некромантка сразу поймет, что я все слышала: сыграть сейчас невозмутимость я не смогу.

Оставалось только вылезти в окно. Подхватив подол, я выбралась на улицу, удачно приземлившись на траву. Голоса Майлы и горбуна затихли. Я перевела дух и пошла к лаборатории. Раз уж время ограничено, то не стоит его терять.

На счастье, лаборатория оказалась открыта. Я сбежала вниз по лестнице и кинулась к стеллажам. Меч лежал там же, где я его оставила — пожалуй, при лучшем раскладе я бы смогла вытащить его во время урока. Но уроков, скорее всего, больше не будет. Я в последний раз оглядела лабораторию и пошла к выходу. Сюда теперь я никогда не вернусь.

Прятать меч под подолом было бессмысленно, да и ножен я с собой не взяла. Некромантка, должно быть, уже ушла в свою комнату, чтобы отойти ко сну. Когда-то, еще в начале обучения, она велела будить ее, но не позже полудня, если мне срочно что-то понадобится. С тех пор я ни разу этим правом не пользовалась — не потому, что не находилось срочных дел, а потому, что я до ужаса боялась, что разбужу ее не вовремя. Арника была скора на наказание и не стеснялась лишний раз бросить в ученицу обжигающим заклятьем.