Елена Негласная - Эльфийка. Часть 3

Помявшись немного в зале, где травник с элтэниэ обложились картами и что-то сосредоточенно высчитывали, я с удивлением наткнулась на полный игнор. Поднявшись наверх, попыталась сунуться к Вилю, но быстро поняла, что только отвлекаю Стража от дела… Княжичу, проводящему инструктаж своим воинам, ясен пень, я нужна, как собаке пятая нога. Как-то это всё… Странно. Непривычно.

И почему меня никто даже подлечить не попытался? Спина ноет так, будто я всю ночь вагоны разгружала, правая рука чуть онемелая — что неудивительно, я столько Силы разом через неё прокачала! — да и в целом состояние не ахти, не успеваю одни синяки залечить, как уже новыми обзавожусь…

Во дворе я наткнулась на старосту. Он сидел у крылечка на скамеечке, как и положено в его почтенном возрасте, грелся на осеннем солнышке, и что-то тихо втолковывал тому детинушке, что присутствовал сегодня утром на совете.

Может, сынок его? Вряд ли на совет кого попало пустили бы… Или старику двигаться тяжело? Маг мог успеть что-то сделать до моего появления, не сама же собой в кинжале сила Смерти накопилась…

«Надо проверить», — решительно направилась к лавочке я. Детинушка при моём приближении куда-то смылся, а дед старательно запрокинул голову к солнцу, прикрыв глаза.

— Здоров будь, староста Нирол, — поздоровалась я, вспомнив, как это делал княжич. Не хотелось сразу попасть впросак.

— Уж прям и староста, — хехекнул старик. — Никак в нашей деревне жить остаёшься?..

— А? — озадачилась я.

— И тебе поздорову, девонька, — голос вдруг построжел. И даже глаз один открылся. — Эльфой я тебя звать не стану, уж не обессудь… Больно ты на Маруну мою похожа в юности, даром что уши знатные…

Я нервно провела рукой по уху — и впрямь, знатные… Заострённые, в смысле. Иллюзию никто не отменял, однако!

А дедок-то каков, а? Нюхом он чует, что ли?

— Не называй, — согласилась, аккуратно присаживаясь на край лавочки — опираться спиной на стену дома как-то не хотелось.

— И вот куда вас несёт, молодёжь, — проворчал староста, будто продолжая давнишний разговор. Я озадачилась. Даже голову повернула в немом вопросе.

— Моя-то, пока у нас не прижилась, тоже по свету мыкалась, аки неприкаянная. То ли кровушка эльфячья покоя не давала, то ли люди встречались непонятливые… Она, когда к нам пришла, на тень свою похожа была. Вроде и ладная девица — да в глазах что-то странное мелькает… И ходит так, будто и нет её…

Я затаила дыхание. Отчего-то показалось всё таким близким, понятным…

— Я по началу и сам себя не понимал, и её замучил… Да отцова мать вразумила мою пустую головушку. Сказывала, как ей жилось в детстве, да как отец её с матерью ладил… Полуэльфка она была, моя пра…

Дед будто уснул на полуслове. Глаза его плавно закрылись. Так и представилось, как перед его внутренним взором скромно одетая пожилая женщина с неправильными чертами лица неспешно ведёт рассказ…

— А, чегой-то я, в самом деле… — не открывая глаз, вдруг продолжил он. — Ты-то, видать, своей эльфовской роднёй принята, коль с таким сопровождением из Леса выбралась… Да только не бойся быть той, кто ты есть, девонька. Не стремись стать эльфой, ежели не хочешь ей быть. Да и кровь не водица — каждая из кровей, не только эльфячья…

Дед неожиданно открыл глаза, повернулся, уставившись на меня в упор:

— А коли будет надобность, ты не смотри, что стар я стал — мигом вспомню твоё прошение, да и жильё свободное с недавних пор есть у нас…

Увидев в моих глазах явное сомнение в собственной здравости и памятливости, староста усмехнулся:

— По должности ко мне обращаться имеют право те, кто под моей рукой ходит, да те, кто и сам не без положения. А коли чужой человек так молвит — стал-быть, просит меня взять его на поруки. Так что, ежели надумаешь… Жизнь у нас спокойная, не смотри, что сейчас бедлам… Да и эльфей крайне редко видать в наших краях…

— Спасибо, дедушка, — как можно осторожнее прервала я. Тот кивнул чуть одобрительно, поощряя то ли выбранное обращение, то ли желание высказаться. — Да только решилась я уже. И ребята помогут… К тому же, нужна я им…

Я говорила, а на глаза наворачивались слёзы. Сами собой — горячие, почти обжигающие, и остановить их не было никакой возможности. Прорвавшиеся всхлипывания показались мне жалкими, но дед только одобрительно крякнул, обняв меня одной рукой и ободряюще похлопывая по спине.

Кто бы знал, как мне этого не хватало! Обычного человеческого участия, просто тепла, без оглядок и обязательств! Да я и сама не понимала, до этого момента… А тут — словно плотину прорвало.