— Лучше так, малышка, — пробормотал он, — чем в котле у Бура или в лапах Канто. Лучше уж так…
***
Старый Порансо был в восторге.
— Ах-па! О! Угум! — он издавал все эти междометия, сидя со скрещенными ногами на ковре, расстеленном рядом с его роскошным паланкином, и довольным взглядом озирал бухту. Настилы пирсов уже были очищены от тел, палуба «Катрейи» выскоблена до блеска. Стоял ранний вечер, и в Ристу наконец добралось подкрепление из восточных и южных деревень.
— Ты и вправду великий воин, Эльс-хайрит! Сорок сотен брогов прибиты камнями на берегу! А-хой! Ах-па! Двадцать сотен изрублены у причалов! Хо! -лайот гладил себя по животу с таким видом, словно сам проглотил вражеское воинство — Даа-а… Половина! Половина воинов с этой кучи карешиного помета, с этого мерзкого островка пожирателей падали! И притом — их лучшие бойцы!
Блейд, тоже скрестив ноги, сидел напротив Порансо с застывшим лицом. На коленях его лежал меч, в пышных перьях ковра серебрилось лезвие франа. Он по-прежнему был в сапогах и кожаных доспехах.
Лайот щелкнул пальцами, и раб подал ему чашу горячительного; затем обнес вином Блейда, Магиди и Сетрагу, младшего из принцев, который привел в Ристу полторы тысячи своих лучников.
Порансо громко глотал, алые струйки вина текли но его подбородку, и Блейд вдруг вспомнил, как лопались кровавые пузырьки на губах Найлы. Дернув щекой, он приник к чаше.
Порансо допил вино, рыгнул и, закатив кверху глаза, мечтательно повторил:
— Половина! А что у нас? — его взгляд обшарил бухту, потом лайот повернулся и посмотрел на выгоревшую окраину деревни. — У нас — лучше некуда! Десяток сгоревших хижин, сотня убитых стариков да две сотни женщин! Зато нам достались их пироги! Отличные лодки! И целые горы оружия!
На щеках Блейда заходили желваки, но он сдержался. В бухгалтерских книгах этого дикаря жизнь Найлы шла по цене вязанки стрел… может быть, она не стоила и медного наконечника.
Он вздохнул и снова отпил вина. Риста опротивела ему — как-то сразу и навсегда. Он хотел оказаться в море, подальше от места, где закончилась жизнь его подруги. В море, на «Катрейе», вместе с ее телом… Он не оставит ее здесь! Пусть лежит в своей каюте, на своем корабле, по палубе которого ступали ее босые ножки…
Блейд швырнул рабу опустошенную чашу и мертвым тихим голосом сказал:
— Свое обещание я выполнил, лайот. Ты можешь сложить шесть холмов -из каждой тысячи вражеских трупов. Или одну гору, как больше понравится. -Он помолчал. — А теперь я хотел бы уйти.
— Но как же так, мой добрый сайят Эльс? — брови Порансо взлетели вверх в деланном недоумении. — Ведь только половина брогов мертва! Осталась еще половина! Или я неправильно считаю? — он посмотрел налево, на туйса Сетрагу, потом направо, на жреца Магиди, словно искал у них поддержки, и Блейд понял, что старый клоун собирается опять торговаться с ним. Жрец укоризненно покачивал головой, явно не одобряя действий своего повелителя; принц же откровенно ухмылялся. «Ну, погоди, — мстительно подумал Блейд, -сейчас ты запоешь подругому!»
— Теперь тебе будет несложно захватить Брог, — его голос был по-прежнему тих и ровен. — Ты можешь плыть медленно по Той Стороне — хоть целый месяц! Пусть броги узнают, что ты идешь на них.. Пошли двести пирог… триста… у них сейчас не хватит сил остановить такое войско. Я тебе больше не нужен, лайот.
— Нет, ты не прав, мой добрый сайят Эльс! Ты должен…
Блейд резко выпрямился.
— Я — не твой добрый сайят, Порансо! И я никому ничего не должен! -Он поднял фран и теперь медленно покачивал его на ладонях. — Меня зовут Эльс Перерубивший Рукоять. Знаешь, почему? Я рассек вот такое же древко из волшебного дерева, — он вытянул вперед руки с оружием. — Его не берут ни мечи, ни топоры — ни из желтой меди, ни из прочного железа… А я — я его разрубил! — Блейд помолчал, чтобы это предостережение как следует уложилось в голове лайота. — И знаешь, что я сейчас сделаю?
— Что? — Порансо в шутливом испуге вскинул руки, метнув, однако, взгляд на дюжину своих телохранителей, сидевших на траве позади паланкина. Сетрага насмешливо усмехнулся, поглаживая блестящий край своей медной чаши.
— Сейчас я выпущу кишки из твоего брюха, старый болван, а туйса Сетрагу сделаю короче ровно на одну голову. Свистну своих людей, и мы прикончим охрану. Потом соберу воинов — и ристинских, и тех, что пришли с тобой, — и объявлю себя новым лайотом… — Теперь фран угрожающе подрагивал в руках Блейда, словно клинок предвкушал то мгновение, когда, вспоров живот Порансо, опустится на шею Сетраги. — Как ты думаешь, твои сыновья, Катра и Борти, выстоят в бою со мной? — Блейд помолчал, потом добавил: — Боюсь, все воины сбегут от них под мою руку. Воинам нужен сильный вождь.
Читать дальше