Елена Звездная - Киран. Право воина. Книга вторая

У мамули на лице выражение безмерного удивления, после чего:

— Киран, я так просто не могу… к сожалению.

— Почему не можешь? — да, издеваюсь над родной матерью.

— Я не могу, Киран, — очень грустно ответила мамочка.

Я же улыбаясь, жду продолжения, причем лично мне причина известна — она ж папику как рабыня принадлежит, но интересно сама скажет, или нет.

— Понимаешь я… — мама поджала губы, опустила глаза и шепотом сказала, — по иристанским законам я собственность хассара Айгора.

Просто тогда, в ту ночь…

— Ты стала его рабыней, — закончила я за мамочку и улыбнулась ее встревоженному взгляду и виноватому выражению лица.- Мам, да забей ты, — весело посоветовала я, — ну мудак он, да еще с тенью лишней в голове, ну что с него взять?

— Ничего, — мама судорожно вздохнула, — но мое приземление на территории хассарата Айгора автоматически…

— Забей, говорю, — я встала, широко улыбнулась и похвасталась, — нет у папандра больше собственности, мама. Никакой, вообще!

Мамулины глаза увеличились чуть ли не вдвое, а я решила пояснить, чтобы не переживала:

— Я его дворец взорвала, мама. И все остальные дома. И даже свежевыстроенный на берегу озера. Абсолютно всю имеющуюся жилую недвижимость! И ты знаешь, все вышло даже лучше, чем я надеялась, потому что месть в итоге обернулась…

— Он все потерял! — потрясенно воскликнула мамочка, подскочив с кресла.

— Ну да, — нравится мне ее импульсивность.

— Киран! — на сей раз на меня смотрели с радостью и гордостью. — Кирюш, но как?

Испытываю чувство абсолютной гордости за себя любимую. И так приятно. И главное — никто уже не ругает и я уже умничка, вот.

— Так что, — снисходительно так, — летишь к Аравану?

Мама закивала, так часто-часто.

— Он по тебе очень-очень скучает, — сдала я брата.

Судя по маминому личику она тоже скучала безумно.

— Ладно, я его по сейру обрадую, — все еще гордая и собой безумно довольная сказала я, — ты когда будешь?

— Часов через девять, — сверившись с приборами, ответила мама.

— Тогда до завтра, — едва не подпрыгивая, ответила я.

— Кир, я…

— Сладких снов, мама, — перебила я ее и отключила сейр.

Далее было его размещение в кармашке на поясе, а после, абсолютно наплевав на все и вся, я принялась кружить по комнате в безумном танце сплошного ликования, радостно напевая что-то совершенно глупое и не менее счастливое.

Некоторое время Эран лежал и наблюдал за мной с выражением искреннего удивления, но в то же время на его губах играла какаято не менее радостная, чем мой танец улыбка, и от этого на душе вообще было замечательно.

— Потанцуй со мной? — остановившись посреди комнаты, с раскинутыми руками, предложила я.

Он отрицательно покачал головой и спокойно ответил:

— Воины не танцуют, Кира.

Зря он так со мной, когда я такая счастливая и пьянящее чувство ликования переполняет все существо. Я рванула к нему, запрыгнула на кровать и усевшись поверх воина, прямо на его каменном прессе, потянувшись, схватила сначала одну руку, потом вторую.

— У тебя есть два варианта, воин, — сообщила я, интимным шепотом и в процессе склонения к нему ближе, — или танцуем вместе и это будет веселый танец, или… я станцую для тебя… а у меня, между прочим, полгода занятий по стриппластике.

— Это как? — все еще улыбаясь, спросил мой синеглазый.

Я вскочила, рванула к сейру, попыталась подключиться к межгалактической сети. Связь отсутствовала. Я бросила недовольный взгляд на Эрана, и связь мгновенно появилась.

Любопытненько. Через несколько секунд я подключилась к своему акку, выбрала одну очень эротичную мелодию и выставив звук на полную громкость, пожалела только об одном — каблуков на мне не было.

— И? — Эран улегся на кровати, закинув руки за голову, и от этого как-то прям сильнее обозначилось его право, что левого, что правого трицепса.

Я не ответила. Я залезла на кровать, встала на самом краю, и закусив губу в предвкушении, совершила первое движение.

Мягкое полуприседание, с прогибом, и медленно выпрямившись, я взглянула в потемневшие глаза. И могу поклясться чем угодно — в этот миг он уже очень пожалел, что танец радости танцевать отказался.

Волна, я опускаюсь на постель, кошка, выполненная очень-очень медленно…

Звон сейра!

Осознание того, что я нестабильный атом знает что вытворяю, бунт гормонов, которым направление моих мыслей очень-очень понравилось. От осознания собственной испорченности стало невесело, и тут из сейра послышалось: