Инна Сударева - Король-странник

Король смотрел ей вслед, и так ему захотелось, чтоб эти пышные волосы были не черными, а огненно рыжими. Чтоб она шла в дом, ведя за руку сына…

Он шел к могиле Коры, срывая по дороге душистые цветы с веток деревьев.

Вот он, этот камень, эта плита, эти строки, которые он сам сочинил. Впервые в жизни он сплел слова в стих. Для кого? Для умершей любимой…

Нет в мире больше зеленых глаз,

Нет в мире больше огня волос.

Дороже света пропал алмаз,

И не помогут потоки слез…

Фредерик усыпал белую плиту цветами, присел рядом, коснулся рукой камня. За день он нагрелся и был приятно-теплым.

- Знала, что найду тебя здесь, - раздался голос дамы Ванды.

Молодой человек чуть пожал плечами, выпрямился.

Она с самого его приезда в замок всем видом давала понять, что жаждет беседовать с ним наедине. Фредерик отметил, что няня сильно постарела за последний год: с трудом ходила, уже опиралась на тросточку и постоянно кряхтела. Но в глазах ее по-прежнему искрила почти безграничная энергия, и голос ничуть не изменился - те же волевые нотки, больше подобающие командиру воинского подразделения, чем почтенной даме. Все-таки она в свое время управляла в отсутствие Фредерика огромным поместьем и довольно успешно.

Он взял старушку под руку и повел к озеру.

- Год траура прошел. Что ты думаешь? - начала Ванда, когда молодой человек бережно усадил ее на скамью у берега.

- Думаю: надо заняться воспитанием сына.

- Это хорошие мысли, - кивнула дама Ванда. - Больно шаловлив, хоть еще совсем дитя.

- Разве я не был таким?

- Был-был. - Она вновь согласилась. - У тебя до сих пор неизвестно что в голове… Взять так и уехать. Одному, надувшись на весь свет. - Она принялась ворчать и выговаривать все то, что накопилось за год.

Фредерик умел слушать не слыша, потому просто скосил глаза на озеро, которое постепенно погружалось в вечернюю мглу. 'И от нее я должен получить на орехи', - мелькнула кислая мысль…

- Опять не слушаешь?! - повысила голос дама Ванда.

- Что ты, нянюшка, я тебя всегда слушаю, - улыбнулся Король.

- Ну раз так, то вот тебе мое слово: женись вновь!

Он чуть вздрогнул, улыбка сползла с лица.

- Ну, право, ты мужчина - хоть куда. Молодой, красивый, крепкий. Ишь, какая рука твердая. - Дама Ванда толкнула Фредерика в предплечье, подмигнула. - И, мыслю, не только рука…

- В кои-то веки ты заметила, что я уже мужчина, - хмыкнул Фредерик.

- Не уходи от ответа!

- Не буду.

- Так женишься?

- Зачем?

- Тебе как Королю нужны наследники…

- У меня есть наследник.

- Одного мало. Вдруг с Гаретом…

- С ним ничего не случится! - резко перебил Ванду Фредерик.

- Ты что, Господь Бог, что так уверен?! Тебя год не было - ты не знаешь, как он болел в эту зиму. Мы думали - ничто не поможет. Твой сын чуть не умер! А ты - родной отец - в это время шлялся неизвестно где! А теперь говоришь: ничего не случится! Много ты понимаешь в жизни, я смотрю! - такой гневный поток речей обрушила Ванда на бывшего воспитанника. - Господи, и в чьих руках Королевство?!

- Вот черт! - невольно кинул в сторону Фредерик, чувствуя, что каждое ее слово, как удар молота, прибивает его к земле.

- Ты лицо-то не вороти! Ишь, не нравится ему!

Он молчал, опустив голову. Виноват, сто раз виноват, что еще сказать.

- Да ты обязан жениться! Гарету нужна мать! Тебе - жена, Королевству - Королева и ватага королевичей! Год траура прошел, и нечего дальше закисать. Мы живые и думать должны о живом…

- Может, перенесем разговор на завтра? - заметил Фредерик и развел руками, показывая 'смотри - уже стемнело'.

- Никаких 'перенесем', пока не дашь ответ!

- Как я понимаю, тебя устроит лишь утвердительный?

- Ты всегда был понятливым.

- Та-а-ак, - протянул молодой человек, нахмурившись.

Дама Ванда нахмурилась еще больше и скрестила руки на груди, с вызовом глядя на Фредерика.

- Та-ак, - повторил он, немного сбитый с толку. - Судя по напору, ты даже можешь предложить конкретного человека…

- Что ж, Судья в тебе еще не умер…

- Пожалуйста, не затягивай разговор.

- К чему что-то говорить? Пораскинь еще чуток мозгами…

- Марта.

- Умница. Разве плоха кандидатура? А для Гарета она уже стала матерью.

- Его мать - Кора! То, что она умерла, не значит, что Гарет должен о ней забыть!

- Никто о таком не говорит. Просто сейчас, когда он так мал, ничего не понимает, он видит, кто его любит, кто о нем заботится. Это Марта. Разве не справедливо, что Гарет зовет ее мамой? Разве не справедливо, чтоб все так и продолжалось? А то, что его настоящая мать умерла, когда он родился, он узнает позже, когда войдет в разум…