Инна Сударева - Король-странник

У Фредерика от наливки даже дух захватило, а в голове словно крылья ангельские захлопали, до того стало легко и весело. А уж еда пошла под питье - одно милое дело. Акил, видя, как задорно розовеет гость, принялся подливать южанину еще, да с прибаутками, приговорками…

И через какие полчаса, благодаря щедрой на подливания руке трактирщика, Фредерик уже лихо отплясывал вместе с остальными развеселившимися посетителями трактира простые деревенские танцы, под звуки неизвестно откуда взявшихся свирелей. Все печали и тяжелые мысли были забыты…

На следующий день хозяин и его гости с трудом оторвали тяжелые головы от сосновых столов, за которыми так и заснули после песен и танцев под веселое вино. А у ворот 'Крестовища' уже звонили колокольцы большого торгового обоза, который вез на юг тюки с мехами, огромные сумки северных орехов, оленьи и лосиные рога и многое другое.

Фредерик был рад. Правда, еще сильно болела голова, и вид любой еды вызывал тошноту, но то, что обоз планировал остановиться в Перепутье всего лишь на день, сглаживало все неприятные ощущения. Он охотно пообщался с торговцами и договорился ехать дальше с ними. Те были очень даже не против, узнав в нем 'того самого южанина'. Ставшие уже легендарными в Снежном графстве меч, арбалет и боевое искусство Фредерика внушили торговцам и такую мысль, что рыцарь может быть полезен их каравану и как защитник в нелегком и долгом путешествии. Поэтому они предложили молодому человеку место в крытых санях и харчевание, а взамен просили в случае опасности помогать им. Фредерика это вполне устроило, и на следующий день, уже знатно выспавшись, он оседлал и взнуздал Мышку и неспешно поехал рядом с головными санями тронувшегося на юг каравана. Лошадку Печатку он оставил в конюшне Акила, и трактирщик вместе с румяной женушкой долго и благодарно махали руками вслед удалявшимся саням и всаднику на крупном коне удивительной мышастой масти…

Середина мая…

Цветущий замок поместья Теплый снег в эту пору по-настоящему цвел и благоухал. Сотни бабочек всевозможных окрасов порхали над пестрыми ухоженными клумбами и дикими лужайками. Воздух дрожал от жужжания пчел-трудяг. Мед в Теплом снеге никогда не переводился…

Хоть и намечались майские праздники, а в замке не было особого веселья. Уже почти год прошел, как его обитатели находились в унынии и каком-то оцепенении. Их хозяин, их Король так скоропалительно уехал из своего родного поместья, не захотев ни с кем делить горе. Оно было так велико, что даже родной кроха-сын не смягчил его. Уехал и не спешил возвращаться. Все боялись, что он вообще не вернется. Здесь, в траурной части замкового парка, были могилы его радостей: отца, матери и жены.

А сын Короля рос. Быстро и весело, и его беспечный смех звенел под сводами древней фамильной крепости, настойчиво прогоняя печаль и тоску его жителей. Малыш Гарет стал для них ярким солнечным зайчиком, согревающим и вселяющим надежду. 'Не может быть, чтоб отец не вернулся к сыну, - говорили в замке, - к тому же он обещал'.

Гарету показывали портрет отца, но он всегда пугался двухметрового полотна, где Фредерика изобразили грозным рыцарем в белых доспехах с мечом и черным знаменем, на котором щерился белый дракон. Портрет матери был ему более приятен: много спокойного зеленого цвета - платье и искристые глаза, которые художнику особенно удались. Королева Кора смотрела тепло и ласково, чуть наклонив голову с пышными огненными волосами.

Мамой же он звал даму Марту…

Она приехала в Цветущий замок и настояла на том, чтобы ее определили в няньки королевичу. Многие усмотрели в этом кое-что большее, чем простую симпатию к розовому крепышу, но никто ее не осудил и не отказал. Тем более что через пару дней заметили: ребенку она нравится. А еще: через какие-то полмесяца он топал рядом с Мартой по желтым дорожкам парка и, если что-то надо было, обращался к ней 'мама'. Может, так он на свой лад произносил ее имя…

Рано утром в канун первого майского праздника Марта взяла за ручку накормленного пшеничной кашей Гарета и отправилась в соседний с замком небольшой лес: собрать цветов для украшения стола и осмотреть ягодники. Ей нравилось вот так гулять по дороге, слушая, как журчат в небе птицы, купаясь в потоках солнечных лучей. Гарет, похоже, также был не против прогулок. Ему позволялось бегать, ползать, возить руками в пыли. К тому же время от времени Марта совала ему в рот крохотные пышки с творогом, на один укус…