Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

Мне в словах «лычит» или «не лычит» слышалось знакомое «лычка», что значит соответствующий ранг, и если какой–то благородный человек ведет себя так, как ему не лычит, то это значит, ведет себя недостойно.

Я тогда надел только одно колечко, сэр Жерар сказал сварливо, что такие неприметные носят разве что крестьяне, я добавил перстень с камешком, но и это, оказалось, не совсем, пока не нацепил полученное от короля Хенрига Первого. На мой взгляд, самое заурядное, но сэр Жерар с удовлетворением заметил, что в нем рубин особенного оттенка, таких ни у кого нет. Опытный взгляд сразу такое замечает, и уважение к моему высочеству только возрастет…

Я тогда лишь отругал его за такие оценки, по мне на корову какое седло ни надень, все равно скакуном не станет, однако у придворных иные оценки.

Я потрогал кольцо и, поколебавшись, сказал тихонько:

— Серфик… если не слишком занят… явись!

Над ухом тихохонько пискнуло:

— Мой повелитель! Я уже здесь.

Крохотная красная точка, трепеща розовыми крылышками, зависла на уровне моего лица. Сами крылышки не рассмотреть, только дрожание розовой мути в воздухе, но тельце и мордочку вижу отчетливо: кругленькая, как у лемура, и такие же огромные выпуклые глаза.

— Не слишком оторвал тебя от дел? — спросил я виновато. — А то, знаешь, хоть ты и сказал, что тебе нравится бывать со мной, но все–таки… приказывать я, как истинный демократ и апологет либеральных ценностей, не очень люблю. Мне больше нравится, когда для меня и так все делают, а я вроде бы даже стесняюсь такого внимания, почтения и сервиса.

— Мой повелитель?

Я уточнил:

— Нет, приказывать, понятно, нравится. Всем нам такое нравится. Не нравится то, что ты обязан против воли являться. Понимаешь, людям я тоже приказываю, но они повинуются по своей воле, а могут и послать меня. Они повинуются, потому что заинтересованы. Кто рублем, кто титулами… хотя это тоже рубли, если правильно пользоваться. А вот ты полностью подвластен моей воле, вот что меня смущает… Правда, длинно объясняю? Это потому что я интеллигент, а мы все только болтать умеем.

Он смотрел непонимающе, я спохватился, что это крохотное существо понимает не намного больше муравья, у которого в голове один–два ганглия.

Серфик пропищал:

— Повелитель, но я в самом деле рад тебе служить!

Я поинтересовался:

— А нельзя сделать так, чтобы ты являлся мне и сам?

— Это… как? — пискнул он.

— По своей воле, — объяснил я.

Он замотал головой:

— Только слово повелителя открывает Врата! И только для того, чье имя называют.

— Гм, — сказал я, — а нельзя сделать так, чтобы ты мог и отказываться?

Он повторил обалдело:

— Это как?

— Ну, я тебя позвал, а ты вот не восхотел в этот раз, чем–то занят, и не являешься! А потом, когда придешь с опозданием, говоришь, что маковые зерна таскал по одному на склад, чуть не надорвался, устал…

Он снова мотнул головой:

— Нет, слово повелителя — закон.

Я вздохнул:

— Ну, у нас и закону не шибко подчиняются, но… ладно уж, а то совсем что–то меня базовые либеральные ценности задолбали, в кого только не превращаюсь… Ты можешь сказать, куда я попал?

Он ответил с готовностью:

— В мир людей!

Я буркнул:

— Да ну? Вот никогда бы не подумал. Ладно, будем разбираться. Слушай, тут некая сложность… На той стороне океана я сам как бы демон. В том смысле, что могу превратиться в птицу, ну, почти птицу, и подняться в воздух. А здесь, увы, как–то не. Что посоветуешь?

Он вспикнул:

— Я?

— Ну да, ты же местный. Або, можно сказать, или тузя.

— Тузя?

— Тузем, — пояснил я, — или аборигент. Так уважительно зовут местных жителей.

Он помотал крохотной головкой.

— Я ничего не могу советовать! Я маленький! Я слабенький! Я ничтожненький!.. Я ничего не знаю и не умею!

Я возразил подбадривающе:

— Ну да, ну да!.. А все остальные демоны только через тебя общались, забыл?

Он завис передо мной, трепеща крылышками, мордочка страдальчески испуганная, потом вдруг быстро начала переходить в ликующе радостную.

— А–а–а, — донесся его писк, — мои сородичи все время спрашивают, когда мой повелитель появится!

Я спросил настороженно:

— С какой целью?

— Ты им очень нужен! Разреши открыть то полуокно?

Я зябко повел плечами.

— Да как–то мне общаться с демонами… неуютно. Но если так жизненно важно, то я, как гуманист и в некотором роде защитник природы…

— Спасибо, мой повелитель!