Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

— Я не сказала, — возразила она, — сколько мне лет.

Я вытаращил глаза:

— Ну, в самом деле все женщины одинаковы… Тем более, тебе нельзя спать со мной в одной постели.

— Почему?

Я вздохнул:

— Я обещал твоей матери, что верну тебя в целости и сохранности. И что будет, если вернешься с вот таким пузом?

Она охнула, глазища, и без того огромнейшие, стали как два блюдца, заискрились восторгом.

— Правда? Так можно?.. Это же здорово!

— Ну, — пробормотал я, — знаешь ли, о таком лучше твоим родителям знать, здорово это или не совсем. У нас за такое вообще–то морду бьют.

Она в изумлении ухитрилась распахнуть глазища еще шире, вообще на полмордочки.

— Что за странный выверт культуры? Это у людей что–то ритуальное, да?

— Еще как, — согласился я со вдохом. — Непременный ритуал. Обязательный. С красочными формулировками, богатыми экспрессией… Если не побить морду, народ скажет насчет отсутствия заботы о дочери. Пусть и запоздалой. Мол, да, не уследили, но зато потом вон как убиваются…

— Странно как, — проговорила она озадаченно, — у нас все наоборот. Те эльфийки, что сумели родить, нарасхват.

— Ну, — сказал я, — вы же высшая раса и, как слоны, беременеете в нормальных условиях раз в сто лет, а то и в тысячу!.. Ну, а с ненормальными… это я о людях, у вас все ускорится. Потому я и берегу тебя.

— Разве это оберегание? Это издевательство!

Я сказал мягко, но твердо:

— Слушай, кролик крупноглазый. Мы в мире людёв. Значитца, руководствуемся их правилами. Эльфам тоже в какой–то мере придется… ну, за исключением, когда они входят в свой дом и закрывают за собой двери. Там да, вступают в действие ваши местные, ах–ах, правильные законы.

Она сказала озадаченно:

— Погоди… но ты же конт Астральмэль?

Я кивнул, хотел было сказать, что я еще и тролль, но это будет слишком, с испугу обмочит всю постель, проговорил с достоинством урожденного эльфа:

— Во мне эльфизма больше, чем в ста тысячах эльфов…

И троллизма, добавил молча, чем в ста тысячах троллей. И огризм в наличии, все огры бы ахнули, и вообще всего–всего и много, потому что я человек, во мне все, целая вселенная, широк человек, широк, сузить бы, но Творцу виднее, нам ширь для того и дадена…

Она покопошилась в постели, потом положила мне на плечо голову, закинула почти на грудь заднюю лапку, согнув в колене, и тут же засопела, по–детски приоткрыв рот с пухлыми, даже толстыми, но безупречно вырезанными губами.

Я в недоверии прислушайся, но в самом деле существо столько насмотрелось и наслушалось, что спит, как убитое, даже лапками не дрыгает.

Ладно, пусть спит, пока подумаем, что надо сделать… В пределы герцогства уже наверняка вторгся и отряд сэра Растера, а в нем тролли, новая головная боль. В Сен–Мари за это время должна идти активная работа по укреплению позиций герцога Готфрида на трон, даже император вынужден будет пойти навстречу волеизъявлению лордов королевства… особенно если и Кейдан поддержит кандидатуру герцога, властелина Брабанта… деятельность ордена Марешаля должна распространяться на все территории, где я имею влияние, но я тоже должен быть в его руководстве, это слишком огромная сила, чтобы действовала вне моего контроля…

Бобик поднял голову, глаза моментально вспыхнули страшным багровым огнем. Я не успел даже моргнуть, как он из положения лежа совершил длинный прыжок в мою сторону, я инстинктивно напрягся, ожидая встретить удар тяжелого, словно стального тела в мягкой шкуре…

Адский Пес в прыжке наткнулся на что–то незримое для меня, что остановило его, однако придавил это нечто и грозно рычал, глядя в пустоту под собой.

Я ухватил меч у изголовья и соскочил к нему. Под его лапами проявился распростертый мужчина, руки раскинул крестом, а Бобик прижал его лапами и, страшно оскалив зубы, рычит прямо в лицо с прямой и недвусмысленной угрозой.

Я быстро посмотрел на дверь, по сторонам, следов никаких, нет сомнений, что это лазутчик высшего класса, проник вообще как–то неведомо, что пугает больше всего.

— Лежать, — велел я жестко. — Не двигать даже пальцем. Губами не шевелить. И даже не думать что–то сделать…

Он не шевелился, я осторожно обыскал его одежду, прощупал не только карманы, но и складки жипона, штанов.

— Ладно, — сказал я наконец. — Бобик, отпусти, но следи. Как только он… в общем, рви на куски. А ты — сними сапоги. Не вставая! И — медленно, осторожно! Чуть ускоришься…

Я убрал меч, взял в руки малый арбалет, который все считают игрушечным.