linavl - Несчастный случай? Или…

«Боже! А ведь моей Петунии опять тут все убирать… Сколько же можно? А? И домработницу не нанять. Как тут впустишь в дом посторонних, когда здесь такое творится…»

Он снова поморщился от запаха и противного звука рванного судорожного дыхания, вырывающегося вперемежку с едва слышными скулящими стонами этого слепого недоразумения, растоптавшего дорогой подарок юного Дадлика.

— Вернон?

В голосе Петунии, выглянувшей из кухни, отчетливо сквозил страх. И мужчина мог понять свою жену: сколько же ей раз придется бояться того, что этот ненормальный сможет однажды сделать с ними? А если, упаси Боже, с Дадли? Да их семья этого не переживет! Ведь они, в отличие от подкидыша Поттера, обычные добропорядочные люди, не умеющие творить богомерзкие пакости, а, следовательно, не имеющие возможности защититься.

Наконец, игрушка сына оказалась у него в руке. И мистер Дурсль, осторожно перешагнув через все еще еле заметно дергающееся тело, вернулся на кухню.

«Вот ведь, свалился себе на голову… Ну, ничего, на нем же все зарастает, как на шелудивом псе… Поваляется и встанет… Только Петунии опять тут прибираться…»

— Все хорошо, дорогая. Можешь посадить Дадли обратно, ему ничего не угрожает.

Петуния, испустив облегченный вздох, послушно посадила сынишку в высокое кресло, чмокнув того в сладкий нос, чем вызвала его хихиканье.

— Тебе налить еще кофе?

— Да, если можно, дорогая.

— Смотри, Вернон, Дадли сам ест кашу. Он у нас уже совсем большой малыш.

— Я вижу. И думаю, что по этому поводу он заслуживает небольшого подарка. Как и ты, Петуния.

Петуния и Вернон понимающе переглянулись, невольно косясь в сторону холла. Женщина уже поняла по лицу мужа, что ей опять придется убирать грязь за племянником. А ведь только вчера она сделала генеральную уборку во всем их двухэтажном доме.

«Ну, ничего. Пусть только этот ненормальный подрастет немного. Он у меня еще заплатит за мои мучения. Сам будет тут все вылизывать… И я посмотрю, насколько это ему понравится…»

Чета Дурслей улыбнулась друг другу. На своем стуле что-то громко лопотал Дадли. В чисто вымытое окно застучал тихий летний дождик. Стрелки часов медленно отсчитывали минуты обычного начала буднего дня обычной английской семьи.

И никто еще не знал, что время, отпущенное для жизни черноволосого зеленоглазого малыша, не по своей воле попавшего в эту чужую для него семью, уже заканчивалось.

Не по возрасту маленькое, худенькое тело, одетое в широкие и грязные обноски, перестало дрожать. А вскоре и еле слышные стоны, вырывающиеся вместе с последними вздохами мальчика, прекратилось.

После того, как Петуния проводила Вернона на работу, а сама отмыла Дадли и удобно устроила его в манеже, включив мультфильм про веселые приключения забавной утки, а потом перемыла грязную после завтрака посуду, она подошла к племяннику, мысленно уже оценивая фронт предстоящих работ.

Взгляд ее больших зелено-голубых глаз нехотя скользнул по мальчишке, отмечая подсохшую корочку темных капель крови у головы и желтоватые пятна влаги в районе бедер.

«Если он не перестанет тут разлеживаться и не встанет в ближайшее время, я подотру пол им самим, после чего отправлю этого мелкого пакостника в чулан на пару дней».

Но ни через десять минут, когда она, немного повозившись с сыном, выглянула в холл, уже начиная серьезно сердиться, ни еще через пять, когда женщина, тяжело вздохнув, вернулась к месту уборки с ведром, тряпкой и моющими средствами, тело племянника не подало признаков жизни.

Тогда она, тщательно намочив тряпку в воде с добавленным в нее дезинфицирующим раствором, надела ее на швабру и чуть толкнула ногу в рваной старой сандалии. Нога безвольно дернулась, снова замерев неподвижно.

И только когда она потыкала кончиком швабры в голову этого урода и с его лица спали длинные черные локоны, женщина смогла увидеть широко открытые, уставившиеся куда-то в безупречно покрашенный потолок глаза. Глаза, с застывшими в уголках хрустальными капельками так и не пролившихся слез. Мертвые глаза, как и само покалеченное падением с лестницы тело.

В груди женщины что-то неприятно кольнуло.

«Господи! Этот паршивец не только изгадил мой пол, он же изгадил нам все последние два года жизни… Не говоря уже о будущем. О нашем будущем, а, главное, о будущем Дадлика… Господь всемогущий… Что же теперь делать?»

Петуния, замершая на несколько секунд, осознавая, какую беду принес в их дом ненавистный племянник, вдруг изо всех сил швырнула в него до этого судорожно сжимаемую в руках швабру. Пластиковая палка упала на тельце, а мокрая тряпка, с чавкающим звуком опустилась на спутанные прядки волос, одним уголком прикрывая тусклую зелень левого глаза.