Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

Говоривший немного покривил душой и сам знал это. Во-первых, «немного поучить» означало сжечь вместе с домом, а, во-вторых, неведомо откуда взявшаяся болезнь унесла несколько коров не только в их деревне, но и во многих соседних, до которых «ведьма» явно не могла добраться. Но так ли это важно для толпы, которой нужно на ком-то выместить свою злобу?

— Во-первых, где мне останавливаться — не ваше собачье дело, — слова незнакомца падали как налитые свинцом, — а во-вторых, вы сейчас развернетесь и уйдете. И больше никогда не потревожите эту женщину своими вздорными обвинениями.

Толпа возрогнула, и в ней послышались недовольные голоса. «Да, что вы стоите?» — завизжал где-то сзади противный женский голос, — «Вы мужчины или кто? Не видите что ли, он с ней заодно! Бейте его! Бейте!» Трое здоровых парней выскочили из толпы и попытались наброситься на незнакомца. Никто так и не понял что случилось. Вроде бы только что он стоял на крыльце и даже пальцем не пошевелил в направлении приближающихся парней, и вот он уже снова стоит на крыльце, отирая платком кровь с руки, чужую кровь, а парни лежат на земле, корчась от боли. Дружки пострадавших попытались броситься на выручку, но и они тут же распластались на земле. Встретив отпор, толпа заколебалась. Наконец, один из мужиков, злобно плюнул на землю, развернулся и побрел обратно по скользской тропинке прочь от дома. И тут же толпа зашумела и стала разворачиваться в том же направлении.

— Стойте, — раздался холодный властный голос, — заберите этих, — небрежный жест указал на побитых парней, некоторые из которых явно не могли убраться без посторонней помощи. Люди, получившие осмысленную цель — увести домой с этого страшного места пострадавших — тут же покорно повернулись, забрали парней, и повели их прочь под причитания женщин.

Когда крестьяне скрылись из виду, на крыльцо вышла женщина в простом крестьянском платье. Она с испугом поглядела вслед своим преследователям, и тут же повернулась к незнакомцу, обняв его и прижавшись к его плечу. Она не была красавицей, но если бы Дастина спросили, может ли быть в женщине больше женственности, он бы с уверенностью сказал, что нет. Он даже невольно облизал пересохшие вдруг губы. Все в ней, длинные темные волосы, чуть скуластое лицо, высокий лоб, большие грустные серо-зеленые глаза, буквально все казалось Дастину образцом того, что делает женщину женщиной. При этом лицо ее, казалось удивительно знакомым, даже более знакомым, чем лицо незнакомца, таким знакомым, что у Дастина защемило сердце и он проснулся.

Встряхнув тяжелой головой, Дастин поднялся, дошел до бочки с водой, склонился на ней, чтобы зачерпнуть воды и вздрогнул. Конечно, лицо было чуть более скуластым, глаза были чуть побольше и светлее, волосы не были острижены, но в полумраке, сквозь неверное отражение воды на него смотрел тот самый незнакомец из сна.

…Дастин устало вздохнул. По пути от Ирнара к мысу острова Аджерт «Бравый Реут» шел на всех парусах, отчего морская болезнь принесла жестокие мучения молодому организму менестреля. Когда же судно вошло в тихие воды Аджерского пролива, Мясник Вуди приказал сбавить скорость. К тому же ветер поутих. Спокойное лавирование в безопасном форватере пролива и легкий ветерок на море устроили для Дастина поистине райский отдых — наконец-то он мог спокойно отлежаться, не бегая от борта к борту дабы опустошить и без того пустой желудок. Но едва лицо менестреля приобрело нормальный розовый цвет, лишь только Дастин надышался свежим морским воздухом, залив закончился. Впереди был долгий изнуряющий путь к Эст-Арви.

Вуди громогласно рявкнул матросам «Полный вперед!», и «Реут» на всех парусах ринулся наперегонки с ветром, быстро набирая скорость.

— Это, дружище, не везет тебе нынче, — усмехнулся Онтеро, похлопав менестреля по плечу. Дастин наградил коротышку свирепым взглядом. — Ну уж придется потерпеть. Судно хоть и быстрое, но до Эст-Арви нам придется плыть, видимо, еще пару дней.

От таких слов Дастин тихо застонал. Тотчас крутившийся под ногами неунывающий Тич бросил ехидную шутку насчет ужасных штормов, за что получил увесистый тумак от мрачного как туча Ильмера.

Дастин почувствовал накатывающуюся дурноту и поспешил к правому борту, тяжело дыша и тихо ругаясь.

Однако через некоторое время корабль снизил скорость, а потом и вовсе остановился. Удивленный менестрель, дрожа как банный лист, подошел к Онтеро и вопросительно поднял бровь.