Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

— Ну, это еще вопрос, — усмехнулся Егард.

— В смысле?

— Йолан таскает за собой какого-то серого, как две капли воды, похожего на того монаха. Так что… а был ли тот, который нужно, Вейерг?

Лысый задумался, подперев щеку рукой, и казалось перестал замечать все вокруг. После некоторой паузы Егард окликнул его:

— Вейерг! Ты, понял? Предал нас похоже твой любимчик!

— Уймись, дурак! Ты сам не представляешь, как это было бы хорошо для нас! Так говоришь, как две капли?

— Точь в точь. И ни с кем не говорит. Да и я его никогда до этого не видал. А чем это хорошо-то?

Вейерг вздохнул, посмотрел на собеседника, как смотрят только на стариков или детей, задающих глупые вопросы, и ответил:

— В монахе тоже та сила изначальная есть. Но пока он у илинитов был, нам его не заполучить было, поэтому и выход был один — убить. Если не наше, так пусть совсем исчезнет, а то слишком опасно. А теперь он с Йоланом идет и нашего изображает! И если его поставить в положение, когда ему придется убить, или предать, или… Пусть он к нам и не примкнет, но какой-то кусочек изначальной мелодии исказится. А значит и опасности для нас в нем не будет. А там, кто знает… Нет, мальчик оказался выше всяческих похвал! Привести к нам живьем! Да я об этом и не мечтал! Только бы это было так…

— А то что Йолан к белым переметнулся тебя не волнует? — издевательски спросил Егард.

— Дурак ты, он же всеми благами Ордена пользуется. Зря я его что ли учил? Да и какой он белый, коль с этой девкой спит? С ведьмой между прочим.

— А если он на ней по всем правилам женится?

Вновь последовал усталый вздох, как бы говорящий «Что за идиот!», и лысый ответил:

— Тем лучше, Егард, тем лучше. Что ведьму потеряем, так черт с ней. Я любую шлюху в порту за две недели всему тому же научу. А он тогда ради нее и убьет, и предаст, и что угодно сделает. Или ее предаст, что то же самое. Так что, наш он, наш, никуда не денется.

— А если он на твое место метит?

— Конечно, метит. Ты что ли не метишь? Я ж говорю, толковый мальчик.

— Проклятая пыль! — закашлялся Онтеро, — Даром, что река рядом, а все равно дышать нечем!

— Потерпи, — дружески попытался поддержать его Дастин, — В конце концов, пыль — не самое страшное на свете. Вон из каких передряг уже выпутались, что же от пыли страдать будем?

— И то верно, но все-таки это тяжеловато…

— Ладно, держитесь, — заметил Ильмер, уже вернувший свою горделивую осанку, и восседавший на неизвестно откуда приблудившемся коне, которого путешественники сочли возможным присвоить. В конце концов, совсем рядом догорала деревня, и очевидно, конь был оттуда. Так что своим хозяевам он, видимо, уже был не нужен. Так чего скотине зря пропадать? Горящая деревня была дурным знаком. Уже много лет король Леогонии не допускал такого в своем королевстве, так что либо государство настолько ослабело, что не могло сдержать бандитов, либо вместо короля оказался кто-то другой.

— Веселей! — продолжил Ильмер, — Нам лишь бы до Ирнара добраться, а там уж корабль найдем.

— Да, уж, а как быть со портовой стражей? — Пробурчал себе под нос Дастин, тоже удрученный жарким солнцем и дорожной пылью.

— Со стражей справимся, зря я что-ли родился герцогом?

— Да уж, — хихикнул Тич, — Однажды я это уже слышал!

— Уймись, мальчик, — осадил его Ильмер, — Однажды ты здорово помог мне, но ты еще не понимаешь, что значит быть дворянином. Придет время, и тебе придется понять это. Во всяком случае, если мы успешно выберемся из этой истории. Тогда ты вспомнишь эти свои слова и решишь сам — прав я был или нет. А пока помолчи.

— Да ладно, действительно, — поддержал герцога Онтеро, — Успокойся Тич, не так же они могущественны, чтобы везде своих людей иметь.

— Как знать… — задумчиво пробормотал Дастин.

Перевязанный тайными травами, уже не хромающий и полный новых сил Корджер вошел в келью, служившую рабочим кабинетом Его Святейшества. Предупрежденный о визите петрарх вышел ему навстречу из-за стола и приветствовал его первым:

— Мы рады видеть Вас у себя.

— Не могу сказать того же о себе, — ответил Корджер, — В свое время я не слишком потворствовал вашему ордену. Как Вы знаете, я всегда старался не стоять ни на стороне света, ни на стороне тьмы…

— Зато Вы всегда стояли на стороне людей. И этого вполне достаточно.

— Ой, ли? Ваш бог как-то не очень ласков с людьми…

— Он требует этого от нас. А значит, кто и не по завету даже, а лишь по зову сердца радеет о людях, тот тоже благ перед Ним.