Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

Тич принюхался и замурлыкал. Аромат готовящегося жаркого будоражил сознания изголодавшихся спутников, заставляя на время забыть про груз проблем, навалившихся на них. Дастин причмокнул языком, Онтеро облизался. Вкусно пахнущая пища предательски манила, все помыслы об осторожности были напрочь забыты.

Однако повозка въехала в селение без особых приключения. Казалось, никому совершенно нет дела до странных путешественников, лишь только убогий нищий протянул грязную сморщенную руку, прося подаяния, когда друзья остановили коня у порога таверны. Даже не привязав коня и напрочь забыв о спящем под рогожей Ильмере, Тич и Онтеро подхватили еще пока слабого Дастина под руки и стремглав направились к дверям заведения Экси.

Запахи не обманули странников: тут и там в задымленном зале, едва освещаемом подвешенными к самому потолку факелами, сидели разномастные пройдохи, жулики, воры и прочие подозрительные типы и вовсю уплетали сочащаееся жиром жаркое и запивали его пенистым элем.

У всех троих при виде этого зрелища заурчало в животе.

— Онтеро, у нас же нет денег, прошептал Тич, с опаской оглядывая огромные дубовые столы, заваленные яствами.

— Да знаю, — сглотнул Онтеро, потирая лысину. — Делать нечего. У Ильмера денег нет, я проверил. Можно было бы продать коня, но тут нас как пить дать облапошат, да еще и покалечить ненароком могут, мол, чужаки, и весь сказ. Дастин, вот что. Я покажу пару фокусов, а ты спой чего-нибудь. Глядишь и заработаем на кусок хлеба.

— Я попробую, Онтеро, — проговорил юный бард, с сомнением уставившись на огромного бородатого толстяка, с остервенением обгладывающего жирную баранью кость.

Колдун подошел к тощему высокому человеку с жиденькой бороденкой и бельмом на глазу, переговорил с ним на ухо о чем-то и вернулся к друзьям.

— Все в порядке. Этот тип, Экси, довольно сносный малый — обещал накормить, если здешней публике придется по вкусу наше представление. Тич, пойди, проследи пока за конем и спящим герцогом. А как уладим все, позовем.

— Вот еще, — фыркнул рыжеволосый мальчуган. — Я хочу поглядеть на твои фокусы, да и песни послушать. А мож я б и станцевал…

— Кому сказано, марш к повозке! — рассерженно рявкнул Онтеро.

— Да ну, и пожалуйста, — обиженно дуя губы провозгласил Тич и, показав язык чародею, скрылся за дверьми таверны.

— Почтеннейшие господа! — раздался неприятный визгливый голос старого Экси. — Позвольте вам представить бродячих артистов, пришедших к нам из Джемпира. Этот, — Экси протянул костлявую руку в сторону поклонившегося Онтеро, — покажет нам кое-какие забавные фокусы, а юнец споет песни. Давай, начинайте.

Онтеро еще раз поклонился и вышел на середину зала. Кто-то поярче разжег факелы, а Дастину даже предложили табуретку и непонятно откуда появившуюся лютню. Менестрель подстроил инструмент и взял аккорд. Дастину приходилось играть всякие песни, а будучи в труппе бродячих музыкантов, он разучил множество веселых народных песен, которые любили послушать в придорожных тавернах и на улицах. Одним словом, с подобной публикой юный бард был знаком и отнюдь не растерялся.

Другое дело — Онтеро. Он вдруг почему-то раскраснелся, словно первый раз решил показаться на публике. Пытаясь что-то сказать, он вертел руками. Однако даже отдаленно похожего на фокусы ничего не выходило. Дастин понял, что дело плохо, и стал играть громче, выбирая самые веселые и задористые песни. Некоторое время посетители таверны молча наблюдали разыгрывающееся действо, после чего кое-где стали подпевать, и вскоре пел уже весь зал. Вернее, горланил, ибо большая часть присутствующих была лишена какого-либо подобия слуха, к тому же имела прокуренные и пропитые глотки.

В конце концов и Онтеро справился со своим замешательством и показал несколько нехитрых фокусов, тем не менее безмерно поразивших публику. Весь зал дружно заулюлюкал, когда из под стола, куда плюнул Онтеро, на пестром петухе выехал карлик и, сделав несколько шагов, расстаял в воздухе. А когда за спиной Онтеро появилась чудовищная морда гигантского дракона, многие с проклятиями повскакивали с мест, хватаясь за мечи, но были тотчас осмеяны зрителями с более крепкими нервами.

Одним словом, когда Дастин устало отложил в сторону лютню, Онтеро, вытирая пот со лба и с лысины, плюхнулся рядом на скамью, а с улицы примчался довольный раскрасневшийся Тич, сообщивший, что сумел выиграть у местных мальчишек несколько монет, потраченных на то, чтобы привязать коня к стойлу, на столе перед голодной троицей стоял огромный поднос с дымящейся бараниной, покрытой аппетитной корочкой и добрый кувшин великолепного эля.