Вера Камша: Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет

— Давай подорожную, — протянул руку Капрас. — Подпишу, и шагом марш в приемную. Скажешь ординарцам, чтоб накормили.

Красные тревожные печати маршал снял, лишь оставшись в одиночестве. Этого требовало предписание, и так в самом деле было лучше. Во всяком случае, тирады, сопровождавшие чтение, слышали лишь кружащие по комнате мухи и Леворукий, без сомнения получивший немалое удовольствие.

Корпусу предписывалось в срочном порядке покинуть Кагету, письменно уведомив о том казара Хаммаила, и форсированным маршем двигаться к Ониде, где командующему вручат новые инструкции. Суть была предельно ясна, однако повидавший немало казенных бумаг глаз, сразу же отметил неладное, не по содержанию, по форме. Все печати и визы были на месте, как и «высочайшее одобрение», но от Коллегии приказ подписал не Забардзакис, а один из его субстратегов, человек не слишком заметный. И тон! Не обычный сухой слог, а чуть ли не вопль: «Приди и спаси!», будто только от корпуса маршала Капраса судьба империи сейчас и зависит.

Еще раз порадовав Врага заковыристым проклятьем, Карло полез за кипарскими письмами. Рядом с паонским они выглядели просто бесподобно! ,em>«Маршал Капрас показал себя более чем посредственным военачальником, его присутствие на главном театре военных действий излишне...» «Маршал Капрас, я не думал, что когда-нибудь напишу «на ваш корпус с надеждой смотрит вся империя», но мое перо выводит именно эти слова...» Поэт, истинный поэт, хоть и в нарукавниках! И ведь, что противно, все эти вопли и слезы бьют наверняка. Положение может, а скорей всего — должно, быть критическим, отсюда и мольбы, и «не та» подпись. Трудно не поверить и не броситься спасать. Карло и поверил бы, и бросился... Если б не знал, что его ждет на самом деле. Его и корпус. Выходит, плюнуть и остаться в Гурпо? Гордо так остаться — дескать, разглядел я твою ловушку, старая ты сволочь. Сам влип, сам и вылезай, а я тут посижу. С войском, с казаронами, с брюхатой любовницей...

Командующий Восточным корпусом аккуратно сложил все бумаги и запер в потайном ящике, прошелся по кабинету, посмотрел на расписанный розовым виноградом и синими птичками потолок. Красные печати больше не мозолили глаза, но Карло в считанные минуты ухитрился выучить проклятое письмо чуть ли не наизусть. «Промедление может погубить Паону...», «От вас зависит многое, если не все...», «Маршал Капрас, вы наша последняя надежда...» Так в Коллегии еще никогда не писали.

Какой же нужно быть гадиной, чтобы манить солдата его якобы нужностью! Капрас не думал, что может возненавидеть ведомство Забардзакиса сильней, чем он ненавидел после Фельпа, оказалось — смог, и еще как. Если б маршал волей Создателя — ведь Враг несомненно помогает язычникам — оказался лицом к лицу с Доверенным стратегом, двуличной твари пришлось бы плохо. Увы, схватить Забардзакиса за грудки и плюнуть в подлую рожу Капрас не мог. Зато он мог написать и написал отличнейший ответ. Дважды с удовольствием перечел, хмыкнул, приложил личную печать и... разорвал. В Кагете было безопасно и вкусно, а дома караулила подлость, ну да она всегда там гнездились, из новенького были лишь мориски. «Маршал Капрас, вы наша последняя надежда...» К Леворукому их всех!.. К бириссцам, к бакранам, к козлам, к бешеному огурцу, пусть хоть он оплюет! Карло обмакнул перо и угрюмо вывел:

«Ваше высокопревосходительство, Ваш приказ мною получен. Приложу все усилия, дабы его исполнить, однако отдельные выдвинутые на север батальоны вернутся в Гурпо не раньше чем через неделю...»

Впереди, за высоченными, усыпанными желтыми ягодами кустами кто-то упорно, раз за разом, открывал и закрывал двери огромных рассохшихся гардеробов. Избавившаяся от мужниных фамильных гробов Матильда не думала, что когда-нибудь вновь услышат этот скрип. Услышала. Мало того, в тех же зарослях что-то варили, и скрип мешался с бульканьем и похлопываньем крышек на котелках.

— Штук восемь, не меньше, — определил идущий впереди Шеманталь. — Ишь наяривают...

— Твою кавалерию, — Матильда тряхнула отросшими за лето кудрями, — так это птицы орут?!

— Птицы? — хмыкнул адуан, — Это тергачи-то, жабу их соловей, птицы?

— Так не рыбы же!

— Тергачи — это тергачи... — Шеманталь галантно отвел от лица принцессы толстую ветку. — Да не крадитесь вы, они только себя слышат. Вот куриц ихних спугнуть раз плюнуть, хотя этим что с курицей, что без, лишь бы хвост казать. Зато на вертеле — пальчики оближешь, особливо в ягодную пору. Они ж только абехи сейчас и жрут, может, с того и дуреют.