Танит Ли - Анакир

Ходила и другая молва, зародившаяся где-то в портовых кварталах — будто Кесар эм Ксаи вернулся без разрешения короля. Еще до того, как кончился дождь и небо прояснилось, об этом говорили повсюду. О слухах доложили даже самому королю, но тот презрительно высмеял их.

— Кто такой Кесар эм Ксаи? — осведомился Сузамун. — Я уже когда-то слышал это имя?

Ночь плыла, вино лилось не хуже дождя, любовники, охваченные томлением Застис, уединялись на порогах, на крышах, в увешанных бубенцами повозках, лихорадочно целуясь не скрытыми под маской губами, либо приподнимая маски и тут же вновь опуская их. У выпивших больше, чем следовало, случались видения. То один, то другой хвастался, что видел принца эм Ксаи, делил с ним кружку пива в переулке Светильников или обсуждал пиратов в нижнем городе. Или он якобы показался где-то, закутанный в плащ, с несколькими своими солдатами, по какому-то не очень секретному делу, но в маске, как и все остальные. Он стал новым призраком.

Вообще-то Истрису было не привыкать к призракам на Празднике Масок. Сам героический Ральднор эм Анакир не раз проносился по его улицам в колеснице вместе с красноволосой кармианкой Астарис, а люди валились на колени и в подпитии падали в обморок. Разумеется, скорее всего, кто-то просто наряжался так, желая разыграть горожан — какой-нибудь темнокожий мужчина в светлом парике и превосходной подделке под старинный дорфарианский чешуйчатый доспех. А постоянное смешение крови привело к тому, что теперь красноволосых женщин вокруг было не счесть.

Джорнил, Старший сын, Первый наследник короля, уже не помнил, откуда изначально взялась эта идея. Он считал ее целиком и полностью своей, и она ужасно нравилась ему с его тщеславием, склонностью к злым выходкам, завистью и недалеким умом.

Все началось с того, что изысканный наряд изумительного кроваво-красного оттенка потребовалось слегка переделать. Кесар был тоньше Джорнила в талии и бедрах, и к тому же более длинноногим. Когда же костюм подогнали под нового владельца — под тем предлогом, что более широкие плечи Джорнила требовали немного расставить его, — появилось мнение, что Сузамун может не обрадоваться, увидев своего наследника в облачении опального принца.

Джорнил остерегался отца. Прочие наследники были еще детьми, поэтому нечего было бояться попасть к нему в немилость или лишиться хотя бы части своих привилегий. Дело было скорее в чем-то неуловимом, в более сильной личности его родителя, которая пугала Джорнила с самой колыбели и в какой-то степени — даже больше, чем жизнь в Кармиссе — сделала его таким, каким он был сейчас.

Так что он не стал сразу же облачаться в доставшийся ему наряд Кесара, подыскивая удобный случай надеть его так, чтобы это сошло ему с рук. А потом, незадолго до праздника, появилась еще одна идея.

На самом деле предостережение насчет костюма исходило от одного из тех портных, что перешивали его. Надеть же его в ночь карнавала предложила девушка, искусная не только в постели. Оба получили щедрую плату за эти услуги принцу Джорнилу из рук молодого человека с круто вьющимися черными волосами — Виса, но более светлоглазого, чем большинство. Лишь девушка узнала в нем одного из тех, кто раньше появлялся в обществе принца эм Ксаи, но у нее хватило ума тут же забыть об этом.

Слухи о том, что Кесара видели в Истрисе, немало позабавили Джорнила. Когда он покинул шумный пир во дворце и отправился переодеваться в красные одежды Кесара, маска в виде солнца оказалась как нельзя кстати, чтобы скрыть его возбуждение.

Повзрослев, Джорнил начал очень болезненно относиться к Кесару. Эм Ксаи сам позаботился об этом, зачастую применяя нечестные приемы. Теперь же появилась возможность на одну ночь превратиться в Кесара, и это было так упоительно! В этом крылся некий вызов. Вдобавок то, что, появившись в городе в чужом обличье, он продолжит легендарную традицию своего отца, придавало затее дополнительную остроту.

Сузамун сойдет с ума, если когда-нибудь узнает об этом. Но Джорнил, хотя и опасался своего отца, не питал ни малейшего почтения к его способности рассуждать.

Переодевшись в красный костюм, он скинул маску-солнце. Та, которую он надел взамен, была ничем не примечательной, если не считать того, что одна ее половина была черной, а другая — белой. Светлые волосы принца скрыл густой черный парик.

Джорнил оглядел себя в зеркале, вышел из комнаты и двинулся по коридору для слуг во внутренний дворик, стараясь широко шагать в подражание Кесару. Там он вскочил на черного зееба, а свита из пяти солдат в зачерненных кольчугах развернула небольшое знамя с огненной ящерицей.