Глен Кук - Золочёные латунные кости

У Страсти были необычные читательские вкусы. Первое, что она мне принесла, был сборник пьес Джона Спасителя, в который входила всё ещё идущая «Рауста, королева Демененов», в которой Тинни играла главную роль на премьере в Мировом театре Макса Вейдера.

— Ты поклонница?

— Он рассказывает удивительные истории.

Самые сумасбродные он сочинял о себе.

— Я с ним знаком.

— Он ваш друг?

— Нет. Он встречается с женщиной по имени Торнада, с которой я дружу, — или вроде того, когда не вмешиваются страсти.

— Ух ты. Я бы хотела встретиться с ним.

Отношение девицы внезапно переменилось. Я подавил циничную улыбку.

— Может, когда-нибудь. Когда всё закончится, — я заметил, что Морли не интересовал Страсть, когда матери не было рядом. Я спросил:

— Ты была знакома с Морли до того, как его принесли сюда?

— Не я. Диди была. Я так думаю.

Она назвала свою мать Диди.

— А есть ещё что-то кроме пьес? — любопытно, кто их издавал и как. Когда-то у меня была задумка, но она предполагала использование сотни крысюков, чтобы делать копии.

Кип Проза мог бы, наверное, рассказать мне, как такое провернуть. Если это не его рук дело.

— Есть несколько исторических свитков. Нудная писанина о былых временах. Кто-то оставил их, когда не смог заплатить по счету. Майк никак не сподобится их продать, — малышка наклонилась ко мне ближе и прошептала: — Она иногда выпендривается. Считает себя выше всех.

Интересно. Это пригодится. Я впитывал всё, умение слушать возвращалась.

Когда сидение взаперти меня порядком утомило, я откинул простыню со своего друга.

Морли получил восемь глубоких колотых ран. И в придачу дюжину порезов. Вдобавок у него была прекрасная коллекция синяков и ссадин от пинков, ударов дубинками и волочения по земле.

Я надеялся, что Белинда приложит ухо к земле на случай, если найдётся хвастливый идиот, который не сможет удержать язык за зубами и разболтает о том, что он сделал.

Люди говорят мне, что я слишком много думаю. Чаще всего вещи именно таковы, чем кажутся. Попытки выжать больше — неблагодарная затея.

Я считаю, что когда перестаёшь верить в странные заговоры, вовлекающие множество преданных друг другу людей, то ты полностью созрел для того, чтобы странности настигли тебя.

Я размышлял о таких вещах, и наоборот, пытался отделаться от них или придать им хоть какой-то смысл, подставляя в уравнение Морли. Ничего путного не складывалось.

Делать было нечего, только дожидаться, когда он сам всё объяснит.

Кто-то пихнул дверь с такой силой, что удар по раскладушке разбудил меня.

Я вскочил на ноги. Приставил раскладушку к стене. Настроение у меня было не из лучших, когда я открыл дверь.

Моим недоброжелателем оказалась мисс Т.

— Какого чёрта? В такое время разумные существа… — выпалил я.

Я принюхался. Пахло странно.

— Заткнись, Гаррет.

Мисс Т пришла не одна. С ней была Белинда Контагью.

Запах шёл из-за моей спины. Я взглянул на окно. Снаружи была темень, только виден был на три четверти полный месяц.

— Какого чёрта?

Нижний край одной из занавесок был смещён в сторону на фут. Достаточно, чтобы увидеть луну на безоблачном небе. Окно было приподнято примерно на три дюйма. Я оставлял окно закрытым и зашторенным.

Запах шёл снаружи.

Я забыл о грубиянках в коридоре. Происходило нечто более страшное. Мне надо было быть благодарным за то, что они разбудили меня.

Я подошёл к окну. Оно открывалось недостаточно широко, чтобы я смог высунуться наружу, но чувствовалось, что каждая тень по ту сторону улицы скрывала что-то мерзкое.

— Я не справляюсь. Белинда, похоже, я не гожусь для этой работы. Давай, я спрошу поспокойнее, что случилось?

Белинда заметила казус с окном.

— Я привела знахаря, — она и мисс Т отодвинулись в сторону.

Маленький, кругленький, лысый человек прошёл между ними. Он понюхал воздух.

— Я надеюсь, это не от вашего пациента.

На знахаре была унылая чёрная одежда, вышедшая из моды вот уже лет сто пятьдесят. Вполне заслуженно. Щёголь Морли должен был отпрянуть даже в коме.

Знахарь принадлежал культу, называвшемуся Дети Света. Или Угасающий Свет. Главным догматом было отсутствие половых сношений. Также они были воинственными пацифистами, из тех, что готовы выбить из вас сопли, если вы попробуете заявить, что война и правда может что-то решить. До кучи они ревностные благодетели человечества, но настолько самодовольные и самоуверенные, что большинство людей испытывают к ним омерзение. Они содержат столовые для бедняков, приюты, бесплатные клиники. Они претендовали на управление полностью коррумпированной главной благотворительной больницей Танфера, Бледсо. Они делают много хорошего для многих людей. Их знахари немного практикуют магию. Холм закрывает глаза на отсутствие у них лицензий на работу, потому что они ограничиваются благотворительностью.