Даниил Аксенов - Самозванец

Как рассказывал своему ученику Аррал, религия в мире Горр развивалась весьма своеобразно. Сначала, давным-давно, на огромной территории чтили, в общем-то, один и тот же пантеон богов. Затем, по мере появления современных государств, этот пантеон преобразовывался, на первое место выходили одни боги, а другие отступали в тень. В какой-то момент зародилась идея единобожия. И довольно быстро - по историческим меркам - в разных частях материка из одного и того же пантеона выделились совершенно разные единые боги. Прочие боги, помельче, сохранились, но превратились в подручных, помощников на службе у единых богов. Золотое время отсутствия религиозных противоречий, а значит и поводов для войн за веру, подходило к концу.

В королевстве Раниг единым богом был Оззен - прежде бог плодородия. Его церкви и принадлежал храм, который Михаил видел перед собой.

Вспомнив наставления Аррала, молодой человек повернул от храма налево, прошел несколько домов и оказался перед очень узким строением под вывеской, отдаленно напоминавшей то ли сапог, то ли очень высокий сандалий.

Михаил постучал. Дверь приоткрылась, и он увидел очаровательную кареглазую девушку лет восемнадцати.

- Добрый вечер, - церемонно поздоровался молодой человек. - Здесь ли живет сапожник Ломтер?

- Здравствуй, - ответила девушка. - Господин пришел за заказом?

- Нет, я прибыл от ишиба Аррала. Можно увидеть господина Ломтера?

- Конечно, проходи.

Михаил оказался в просторной комнате, которая, по-видимому, служила и мастерской, и местом для приема посетителей. За столом-верстаком сидел пожилой человек с длинными седыми волосами, ниспадающими до плеч. Сапожник вопросительно взглянул на вошедшего. Молодой человек еще раз объяснил, кто он и откуда, закончив все просьбой переночевать и сменить обувь.

Старик, не ответив на приветствие, все это время пристально смотрел на ботинки Михаила. Наконец, он поднял глаза:

- Можно взглянуть?

На полу в комнате было чисто, так что посетитель снял ботинки и передал их пожилому сапожнику. Тот долго рассматривал их и так, и этак, крутил в руках и даже попытался оторвать подошву.

- Значит, ты - охотник? - переспросил сапожник, даже не пытаясь скрыть сарказм.

- Охотник, - не моргнув глазом, подтвердил Михаил.

- Да, старый Аррал нисколько не изменился. В прошлый раз он выдавал эльфа за выходца с побережья Кманта.

Молодой человек изумился. О слове "эльф" сообщил ему внутренний словарь, но он считал это понятие такой же сказкой, как и у себя дома. Ведь никто прежде о них не упоминал, а "словарь" не содержал точных определений, только образы.

- Конечно же, я помогу тебе. Ты можешь остаться, а новую обувь закончу завтра к обеду. Все будет стоить пять монет серебром.

Михаил всегда предпочитал расплачиваться сразу - случай с трактирщиком был исключением. Он отсчитал и положил пять монеток на стол.

- Здесь больше, - ответил сапожник, намекая на иной вес серебра.

- Пустяки. Меня интересует качество обуви, ведь в ней мне придется еще долго ходить по этой стране.

- Если ты хочешь есть, то Инкит накормит тебя, - Ломтер кивнул на девушку.

- Благодарю.

Пройдя в соседнюю комнату, которая, как и предыдущая, совмещала в себе разные функции, Михаил принялся за еду. Заодно он расспрашивал девушку о жизни в городе, о местных людях, а также о хозяине дома и его семье. В результате он узнал, что она - дочь старого сапожника. Была замужем за подмастерьем известного каменщика, но недолго: в результате несчастного случая осталась вдовой и была вынуждена вернуться к отцу.

Девушка понравилась ему. Она была вежливой и веселой. Трудно было назвать ее красавицей, но правильные черты лица и молодость могли очаровать кого угодно. Проникся к ней симпатией и молодой человек, тем более что он долго был вынужден обходиться без женского общества. Но даже когда Михаил смотрел на милое личико Инкит, перед его глазами все равно часто возникал образ прекрасной незнакомки, встреченной им в лесу. Слишком часто.

Еще было не очень поздно, солнце только начало садиться, и молодой человек уговорил Инкит показать ему центр города. Прогулка с девушкой вновь пробудила в нем далекие воспоминания. Он увлекся, и вместо того, чтобы расспрашивать свою спутницу, запасаясь нужной информацией, сам стал ей рассказывать о городах, в которых побывал. О домах, подпирающих небо, о скоростном транспорте, мелькающем как молния, о грохочущих вагонах, идущих и под землей и над ней.