Денис Юрин - Доспехи из чешуи дракона

– Эй, ты, борода рваная, зайди, тебя видеть хотят! – пренебрежительно заявил последний выходящий и махнул рукой в сторону двери.

Бродяга не стал заставлять просить себя дважды, тем более что и ему хотелось покончить с этой историей как можно быстрее. Нет ничего хуже утомительного ожидания; даже самый суровый приговор куда лучше, чем его ожидание в гнетущей неопределенности. Шак встал и, осторожно обходя шедших ему навстречу рыцарей стороной, направился к крыльцу. Семиун поспешил за ним, но тут же был остановлен весьма ощутимым тычком кулака в грудь.

– А ты куда прешь, рожа паскудная?! Сядь и сиди! – прокричал ударивший лекаря рыцарь, но потом, видимо, пожалел, что поступил с парнем слишком грубо и снизошел до объяснений: – Дружка твоего только видеть хотят. Отдохни пока здесь, под забором…

Если ты не благородных кровей, то глупо рассчитывать на уважительное обращение. Простолюдины привыкли к хамству и оплеухам господ. Семиун молча сел на место, куда ему указал холеный перст рыцаря, а Шак, в душе надеясь на то, что судьба еще даст ему возможность пройтись по наглой роже высокородного нахала каблуком грязного сапога, прошествовал внутрь богатого дома, бывшего и на самом деле жилищем местного старосты.

Хозяин, дородный лысый толстяк, смахивающий на раскормленного на убой борова, мучил свои телеса, ползая на карачках по полу. Он поспешно подбирал черепки битой посуды и остатки еды, одним словом, боролся с последствиями то ли недавнего погрома, то ли рыцарского застолья. Обстановка в доме была довольно богатой, правда, от поломанных шкафов, побитой посуды и затоптанных грязными сапожищами ковров уже не было толку. Все с трудом (с чужим трудом) нажитое имущество толстяку пришлось бы выкидывать или продать бедным соседям, но зато, к радости хозяина, в доме уцелело хоть что-то, а именно: длинный дубовый стол и широкая скамья, на которой сейчас величественно восседал командир рыцарского отряда, или, точнее сказать, патруля. Это был тот самый грозный воитель, что уже допрашивал Шака в трактире. Теперь он испепелял вошедшего суровым взором из-под нахмуренных бровей и всем своим видом хотел показать, что разговор будет тяжким.

– Садись! – даже опустошенный кувшин вина и съеденный поросенок не сделали рыцаря по имени Жаро добрее, а его голос хотя бы чуток мягче. – Да не сюда! Куда прешь, рвань подзаборная! Еще не хватало, чтоб я на одной скамье с бродягами сиживал!

– А куда же? – развел руками Шак, не видя в комнате ни одного целого табурета.

– На пол шлепайся иль вон на сундук! – старший из рыцарей показал испачканным в остывшем жире пальцем на перевернутый комод, то ли случайно перепутав предметы деревенской утвари, то ли не видя между ними принципиальных различий.

Расшатанная стенка комода, который несколько раз роняли или кидали, жалобно скрипнула под весом могучего тела. Шак застыл неподвижно, боясь пошевелиться. Шанс оказаться на полу был очень велик.

– Ну вот, наконец-то! – проворчал рыцарь, одарив бродягу особо недобрым взором. – Зад свой пристроил, а теперь отвечай, какое дело у тя с дружком в Задворье?

– Никакого, – не покривил душою Шак. – Мы проездом здесь оказались. Думали жратвой в дорогу разжиться, а тут такое началось…

– Ты меня байками не потчуй! – Жаро осерчал и ударил по столу кулаком так, что ползавшему на карачках старосте прибавилось работы ровно на две разбитые миски и треснувший от удара о край скамьи кувшин. – Иль ты, скромник такой, мужичонки смущаешься?! Так я тя живо от скромливости отучу…батогом али чем потяжелее! Вы дважды уже мне на глаза попадаетесь, и каждый раз буза: то в кабаке бедокурите, то деревню палите! Если бы не грамотенка твоя, неизвестно за какие заслуги простаком-управителем выданная, вот этой бы рукой, собственноручно то бишь, в колодце б повесил…сгноил…тьфу ты…то есть утопил бы! – совсем запутался рыцарь.

Забористое деревенское вино, потребленное воинской братией в размере пяти кувшинов на четверых, постепенно давало о себе знать. Язык Жаро немного стал заплетаться, а в слегка одурманенной голове появлялись чуть-чуть не те слова. Однако на суть разговора это никак не влияло. Рыцарю что-то было нужно, он что-то хотел узнать, поэтому и принялся угрожать. Излюбленная тактика высокопоставленных снобов – сначала напугать человека до полусмерти, а затем осчастливить трясущегося от страха тем, что терпеливо выслушивают его сбивчивый рассказ.

– Кстати, а почто управитель Тарвелиса грамотой вас, увальней, осчастливил? Какое поручение выполняешь и что ты за гусь? Ведь просто так таких бумаг важных не дают, – наконец-то перешел от бесплодных запугиваний к интересующему его вопросу Жаро.