Денис Юрин - Доспехи из чешуи дракона

Слева из дыма неожиданно появился воин с копьем и щитом. Шак занес топор и ударил, но, к счастью, его рука сумела вовремя остановиться. Слезившиеся глаза не сразу заметили, что это был не бандит, не прислужник чудовищ, а всего лишь четырнадцатилетний подросток с коромыслом и парой пустых ведер, зачем-то прижатых к груди.

– Беги отсель, зашибут! – посоветовал Шак, убирая топор, лезвие которого секунду назад прекратило свой полет буквально в сантиметре от веснушчатой мордашки.

– Да?! А как же добро?! – промямлил ошалевший парнишка, но обнаженный по пояс бородач с топором не стал его слушать и скрылся в густых клубах дыма.

Интуиция подсказывала Шаку держаться подальше от горевших домов, но именно там чаще всего появлялись и люди, боявшиеся огня, но все равно упрямо продолжавшие заниматься своими делами: дерущиеся с бандитами наемники; пытавшиеся подняться с земли и истекающие кровью раненые; бегущие с ведрами смельчаки, не расставшиеся с надеждой потушить свои дома; спасающие пожитки крестьяне и просто сошедшие с ума, и поэтому смеющиеся люди. Один раз на Шака налетела даже лошадь, несущая в седле истыканного стрелами седока. Бой приближался, точнее, это Шак подходил к тому месту, где еще безраздельно царил накал воинственных страстей, где пока выжившим в битве еще не наскучило греметь сталью доспехов и убивать.

Хоть пожар охватил уже значительную часть деревни, но все же оставались и довольно большие пространства, не затронутые огнем. Дымовая завеса сначала была плотной, но внезапно поднявшийся ветер быстро отогнал клубы дыма к северной окраине деревни, откуда, собственно, Шак и подбирался к месту основного ристалища. Видимость улучшилась, и первый же факт, который шарлатан констатировал, заключался в том, что беглецы в обнимку с ведрами и барахлом попадались навстречу все реже и реже, а сражавшиеся, наоборот, чаще и в больших количествах.

Возле красивого, добротного дома, наверняка принадлежащего или старосте, или местному богачу, промышляющему торговым обманом, четверо спешившихся наемников отбивали атаки неполного десятка бандитов, хуже вооруженных, менее ловких, но весьма озверевших. Судя по расположению трупов на земле и по тому, что воины старались держаться подальше от окон, из которых на их головы лилась всякая горячая дрянь, Шак понял, что произошло, как разви– валась битва за дом в течение последней четверти часа. Восемь наемников пошли на штурм, но засевшие внутри разбойники ожесточенно сопротивлялись, так что внутрь служивым пробиться не удалось. Затем к осажденным подоспела подмога, и ситуация в корне изменилась: налетчики понесли существенные потери и оказались в ловушке, из которой им было уже не выбраться самим. К счастью, им удалось блокировать дверь и запереть нескольких бандитов в доме.

Прижавшись спинами к деревянной стене и стараясь по возможности держаться вместе, воины отбивали дружный натиск врага и надеялись, что вот-вот к ним на выручку придут сослуживцы. Однако те не спешили, видимо, они сами находились примерно в таком же плачевном положении. Силы оборонявшихся быстро таяли, а пыл нападавших все не остывал. Несмотря на потерю двух бойцов за последнюю минуту, бандиты атаковали с прежним остервенением и в конце концов добились успеха.

Крайний солдат справа закричал и выронил щит. Попавшее точно в узкую прорезь между кирасой и наплечником копье пробило насквозь плечо и пригвоздило воина к стенке дома. Товарищи не успели прикрыть раненого от посыпавшихся на него ударов, им едва удавалось защищаться самим. В результате всего за пару секунд по его шлему прошлась шипованная булава, а острый двуручный топор отрубил все еще державшую меч руку по локоть. Прекратил муки несчастного короткий меч, ударивший точно в узкую щель под шлемом. Приколотая к стене «бабочка» затихла, а последовавший буквально через миг чудовищный грохот возвестил, что, по крайней мере, у двоих из троих обреченных раскололись щиты.

Шак разочарованно хмыкнул и решил отправиться дальше на поиски достойного применения своему топору. Его цель состояла в том, чтобы как можно быстрее прекратить битву и дать возможность крестьянам спасти хоть что-то из своего добра. Бродяга не задумывался о справедливости. Естественно, одна сторона должна победить, а другая погибнуть. Таков исход любого боя, если это, конечно, не рыцарский турнир и не прочие игрища благородного люда. Так было всегда, так есть и так, скорее всего, всегда будет. Он лишь хотел немного ускорить расправу над побежденными, благоразумно встать на сторону победителя, который уже определился и без его участия. Троица уставших солдат продержалась бы не дольше минуты. Это было ясно как день, поэтому Шак потерял интерес к схватке и, облюбовав другую «компанию», направился к толпе бьющихся насмерть возле колодца. Там еще было непонятно, кто кого и как долго.