Андрей Легостаев: Любовь сильнее меча

Но по дороге к Рэдвэллу Хамрай в таверне небольшого городка случайно (Силы Космические видят — совершенно случайно!) повстречался с отцом Наследника Алвисида — сэром Отлаком, графом Маридунским, направляющимся в столицу бриттов Камелот на рыцарский турнир. Хамрай изменил первоначальное намерение, решив выступить на турнире и показать свое мастерство пред графом. Так получалось даже лучше.

Но человек, пусть даже всемогущий маг, лишь предполагает. Всегда найдутся силы, грязными сапогами влезающие в тщательно взлелеенные планы.

Впрочем, на турнире он действительно победил и добился дружбы и уважения графа Маридунского. Но встретил — он не хотел, он пытался избежать ее взгляда! — некую красавицу. Аннауру. Не просто красавицу — первую красавицу королевства.

Открыв душу, Хамрай мог бы сказать, что видел женщин и гораздо красивее Аннауры — в гареме шаха, например. Или, во время странствий в долине Нила, когда одна девица чуть не свела его с ума. Да и Моонлав превосходила всех…

Однако, в Аннауре было нечто, чего не было ни у одной доселе встреченной женщины — чертики в глазах и женская магия. Впрочем, Хамрай хоть и насторожился, но поначалу не придал особого значения этой встрече, считая, что всегда сумеет прекратить любые отношения. Наивный!

Он думал, за плечами у него двести двадцать шесть лет жизни. Оказалось — не жизни. Оказалось, жизнь лишь началась, когда он увидел Аннауру — не юную непорочную девчушку, а женщину. Женщину с большой буквы.

Когда он победителем первого дня турнира пришел под руку с Аннаурой на королевский пир, он этого не знал. Он думал… Разве сейчас важно, что он думал? Но думал, как добиться цели, как заставить Наследника Алвисида собрать поверженного бога и снять проклятое заклятие. Чтобы не просто смотреть на женщин, чтобы мог взять приглянувшуюся красавицу, отдав ей себя. Или не отдав. Но чтобы мог. Да, наверное, об этом он тогда и думал.

Он знал, что на пиру присутствует маг первого тайлора — тевтонский герцог Иглангер, которого Силы Космические послали служить сакскому королю Фердинанду, но не придал этому значения. А зря. Собственно, почему зря — его это не касалось. Что бы ни произошло, главным для Хамрая был Наследник Алвисида, а в тот момент — его отец, граф Маридунский.

На пиру верховный король бриттов Эдвин объявил о согласии отдать свою одиннадцатилетнюю дочь Рогнеду замуж за наследного сакского принца Вогона (днем Хамрай, как победитель первого дня турнира, выбрал принцессу королевой красоты, потому что так возжелал граф Маридунский, мысли которого были открыты для старого чародея).

Объявив о своем странном для бриттских рыцарей решении, король Эдвин умер. Тут же за столом.

Собравшийся цвет бриттского рыцарства не успел осознать всю горечь потери, как в зале появился сам принц Вогон. Он был нагл, при оружии и чувствовал себя непобедимым. Он заявил, что воля верховного короля Эдвина — закон, Рогнеда будет его женой, а следовательно, поскольку юный наследник короля Эдвина погиб, то теперь верховный трон Британии принадлежит ему, Вогону. Свои слова сакс подкрепил ворвавшимися в зал варлаками, заблаговременно обезвредившими королевскую стражу.

Так и так война бриттов с саксами была неизбежна. Сакский король Фердинанд прекрасно это понимал и придумал коварный план — на турнир в Камелоте собрался весь цвет бриттского рыцарства.

Конечно, никто из присутствующих за королевским столом рыцарей не согласился с доводами принца Вогона, а варлаки лишь разозлили бриттов. Первым выступил против самозванца мальчишка — Морианс, третий сын графа Маридунского. И был убит предателем королем Пенландрисом, лживо заявившим, якобы наследник верховного короля Британии находился у него на воспитании и погиб на охоте.

Видя смерть брата, старший сын сэра Отлака, Педивер, запустил в идиотски улыбающегося сакского принца тяжелым золотым блюдом. И был сражен магией герцога Иглангера.

Хамрай просто не успел среагировать — он выходил в магическое пространство, одновременно заботясь о безопасности графа Маридунского, а не его сыновей.

В одночасье все изменилось — Наследник Алвисида, будучи четвертым сыном графа становился его единственным наследником, поскольку второй сын Флоридас уже был посвящен в сан. Планы Хамрая стремительно разрушались, но тогда он об этом не думал: он твердил себе, что когда имеешь дело с Наследником Алвисида никогда нельзя строить планов, ничего не потеряно и жизнь продолжается.