Токацин - Долгое лето

Древний Сармат стоял у порога, смотрел на затихший город, машинально отмечая каждую мелькнувшую тень и подозрительно близкий шорох, и думал о многообразии зноркских технологий. Ему было сейчас так же спокойно и приятно, как тем четверым, что спали под крышей, и его глаза слабо светились под тёмным щитком. Тихий шум раздался за спиной, сармат развернулся и увидел перед собой Кейденса. Полоски-кости на его скафандре отражали тусклый свет лун и казались мерцающими.

- Командир, почему ты не спишь? - осторожно спросил он. - Ты устал больше, чем мы все вчетвером. Иди спать, я сменю тебя на страже.

Он пристегнул к руке тяжёлый бластер и встал рядом с Древним. Тот растерянно мигнул и отступил под крышу зернохранилища. Кейденс обернулся, успокаивающе помахал рукой. Гедимин пожал плечами, оглядел засыпающих сарматов и растянулся на полу у входа, лицом к двери, левую руку подложив под голову, правой - прижимая к себе мерцающий сфалт. Хранитель выглянул из реактора, вызвав тихий писк пяти дозиметров, и сконфуженно втянулся обратно. Древний погладил приклад сфалта и закрыл глаза.

За широким дверным проёмом виднелся кусок бело-зеленоватого неба. Давно рассвело. За спиной Гедимина приглушённо переговаривались сарматы, и шуршали сворачиваемые одеяла и циновки. В дверь заглянул Кейденс, кивнул Древнему, помахал бластером остальным и вернул оружие на пояс. Гедимин зашевелился, чувствуя нарастающую досаду и смущение. Почему Кейденс не разбудил его в срок? Если он всю ночь простоял на страже, на ликвидации от него толку уже не будет...

Древний Сармат не сразу понял, что не так. Что-то зашевелилось вместе с ним, сползая с его спины и плеч. Он резко выпрямился, заставив всех ликвидаторов вздрогнуть и встревоженно посмотреть на него, и взглянул себе под ноги. Там лежала огромная серо-жёлтая подстилка, толстый слой валяных лепестков, прикрывающий ворох циновок, рядом - несколько подушек, завёрнутых в свежий лист, а ступни Гедимина закрыло большое, как раз по его росту, одеяло, собранное из четырёх обычных и тщательно простёганное. В центре его темнел какой-то символ. Древний встряхнул кусок мелнока - и растерянно замигал: это был точно воспроизведённый знак станции "Идис". Гедимин посмотрел на одеяло, потом на защитное поле, по-прежнему закрывающее дверной проём, потом - очень тяжёлым взглядом - на Кейденса, выглянувшего из-за угла. Тот усмехнулся, но тут же переменился в лице и чуть не шарахнулся назад.

- Знорки принесли эту вещь тебе в подарок, командир, - послышался смущённый голос Огдена. - Они хотели взглянуть, как ты спишь, и решили, что тебе так плохо. Мы следили за ними каждый миг, они не сделали ничего подозрительного. Только укрыли тебя и потрогали твою броню. Они думали, тебе будет приятно.

Гедимин повернулся к сармату-медику, тот шагнул к стене. Древний уткнулся взглядом в пол, медленно поднял одеяло и сложил его вчетверо, утрамбовывая в плотную скатку. Ни дозиметр, ни анализатор не показывали ничего подозрительного.

- Кто пропустил их под поле? - спросил он. - И как им удалось меня поднять?

Четверо переглянулись. В зернохранилище заглянул Кейденс.

- Они очень старались, - ответил он. - А мы немного помогли. Пропустил я. Готов принять наказание. Знорки ничего плохого не сделали, не трогай их, командир.

Древний смотрел на скатку в своих руках, радуясь, что никто не видит его лица.

- Делать вам нечего, - буркнул он. - Моё упущение, и я его исправлю. Все ко мне!

Глава 49. Возвращение

Весь горизонт полыхал зеленью, изумрудные и аквамариновые сполохи расцветили небосклон, подкрасив стаю облаков над степью. Прохладный ветер, несущий запах мокрой земли и травы, горьковатой пыльцы Мелна и гари летних пожаров, бил Кессе в лицо, и она вжималась в седло, прячась за спиной воина в жёлтой броне. Он короткими резкими возгласами подгонял летучую мышь, и она планировала на восходящих потоках, то поднимаясь к облакам, то опуская крыло к земле и боком ныряя за ним. Кесса цеплялась за воина, маленькая жёлтая кошка на её плече запускала когти в броню и жалобно мяукала, когда на виражах её уши бились друг о друга. Речница очень боялась, что зверёк упадет, но просить воина лететь ровнее было бесполезно. Он вообще, казалось, не замечал седоков и смотрел только на запад - как в полёте, так и на недолгих привалах. В последний раз они останавливались ночью, и Речница провалилась в сон, едва откусив кусочек пересушенной солонины. Остатки не без усилий доела Койя - когда Кесса проснулась, кошка, круглая, как болотный огонёк, довольно жмурилась, но не в силах была подняться на лапы. Сейчас бока её снова втянулись, и она уже косилась на сумку Речницы. Кесса с замирающим сердцем глядела вниз - там желтели бесчисленные цветки Мелна, пурпурный Орлис отцветал, высоко поднявшись на пепле пожарищ, тяжелели, наливаясь, колосья степных злаков, и листья Ивы серебрились в глубоких сырых оврагах. А по правую руку к облакам поднимались столбы дыма.