Токацин - Долгое лето

- Сгодится. Полы прочные, - отозвался Древний.

- Командир Гедимин, это амбар. Тут хранится зерно, - покачал головой Асфат. - Боюсь, не сочтёт ли твой народ, что риогонцы напрочь лишены гостеприимства - даже не нашли для посланцев Реки достойного жилища!

- Не сочтёт, - бесстрастно ответил Гедимин. Его мысли заняты были завтрашней разборкой башни, распылением дезактивирующих растворов и переплавкой облучённого камня. Улыбка Асфата увяла и перекосилась, пока он говорил с сарматом о цене работы ликвидаторов - и они в конце концов договорились, и Гедимин не сомневался, что получит в срок и самородный морион, и кей-руду, и технологии её применения. С технологиями, правда, придётся подождать пару месяцев - почти никого из тех, кто в этом разбирался, Ангахар в живых не оставил. Древний сожалел об этом едва ли не сильнее, чем сам Асфат.

Древний отошёл от зернохранилищ и остановился. Знорки за ним не последовали. Эта область Риогона, чуть южнее купола, застроена была большими зданиями из камня - и многие из них даже пережили взрыв. Людей не было видно - здесь не было бесхозных обломков, годных на растаскивание, а чужую собственность местные знорки уважали. И Гедимин даже слегка удивился, когда услышал из дверного проёма одного из зданий несвязные гневные вопли. Он понимал по-гвельски, но понятные фразы из долетающих обрывков слов никак не связывались. Кажется, кричащий желал кому-то очень неприятной судьбы и жалел о том, что не приблизил эту судьбу своими руками. Голос, глухой и землистый, показался Древнему знакомым. Он вошёл в дом, слегка склонив голову - проём был высоким, стена - толстой, была надежда, что и полы не соломенные.

- Ууурррх, - донеслось из полутьмы, разогнанной сарматским фонарём. - Командир Гедимин?!

Сармат не ошибся - это был Йизгар. С их последней встречи он нашёл где-то кожаную робу и уже выпачкал её в земле и саже. Ещё одна цацка сарматской работы - брошь из рилкара и металлических дуг, слегка похожая на спиральную галактику - была прицеплена к груди сиригна. Йизгар покосился на неё и поспешно протёр её рукавом от налетевших хлопьев пепла.

Здание, в дальнем углу которого, среди обломков камня и металла и россыпи углей, стоял на коленях сиригн, было не простым жилым домом. Тут пахло гарью, окалиной и серой, и запах этот впитался в стены. Этот огромный каменный чан, утопленный в полу, и прочные на вид тележки, и несгораемые робы, в беспорядке сваленные в угол, и короба, подвешенные к стенам... и разбитый округлый бок огромного сооружения, формой похожего на башню, две открытые пристройки по бокам от него, обугленные остатки примитивных, но очень больших мехов... Глаза Древнего Сармата медленно загорались любопытством.

- Ты кричал, - сказал Гедимин, задумчиво глядя на Йизгара. - Что произошло?

- А-а... - сиригн мотнул головой и поднялся с колен, сокрушённо вздыхая. - Я тебя побеспокоил. Честно, я не хотел. Ничего не произошло, командир Гедимин. Но если бы Арфаксад и его прикормленный демон попались мне...

Многорукое существо с силой сжало в ладонях обломок камня. Он треснул, мелкие осколки полетели во все стороны. Сиригн ещё раз вздохнул и посмотрел на проломленную "башню".

Её строили, несомненно, знорки, но сложена она была на совесть, и плоские камни её стен были надёжно пригнаны один к одному и даже, как виделось Гедимину, скреплены оплавлением. С ними пришлось повозиться, но всё же их разломали и раздробили. Верхняя часть башни упала вниз, снеся перекрытия второго этажа, её дно было выворочено, кто-то разорвал мехи и расколол трубки и рычаги, прилагающиеся к ним - и усердно ковырял внутренние стены, будто искал в них алмазы. Керамические плиты, больше похожие на стекло, недавно выстилали "башню" изнутри - теперь их осколки валялись повсюду. Они были ярко-красными, чёрные и золотые линии сложного орнамента выделялись на них даже под слоем пепла. Гедимин подобрал осколок и провёл пальцем по узору, проследив направление завитков.

- Здесь тоже был взрыв? - спросил он, подойдя к Йизгару. Оттуда, где стоял понурый сиригн, видно было выломанное днище башни - ещё один слой керамики, много угля, прикипевшие к камням капли металла. Днище дробили так же усердно, как стены, оно превратилось в бесформенное крошево.

Сиригн успел забыть о сармате. Он вздрогнул всем телом, заметив его рядом с собой, и криво усмехнулся.

- Когда-то мы говорили между собой - смотри в оба, иначе взорвётся! А "Эшем" работал и работал, каждый день он разгорался, а в иные дни мы не гасили его и на ночь, и так он горел неделями - хватало бы дров! А он не остывал, пока хоть кусочек угля был в нём... И он не взорвался. Нет, не взорвался... Его разрушили.