Оливер Боуден - Откровения

– Ты спас мою жизнь. Я спас твою.

– Почему?

– Это Закон. Жаль, конечно. После того, что ты сделал, я бы хотел, чтоб ты умер.

До этого громила стоял у руля спиной к ассасину, но теперь повернулся. Эцио впервые за все время ясно увидел его лицо и мгновенно узнал.

– Проклятье, ты уничтожил мой корабль! Я несколько дней преследовал «Анаан». Захватив его, я бы вернулся в Египет богачом. Но благодаря тебе меня сделали рабом на галере. Меня! – возмущенно воскликнул громила.

– В Египет? Так ты не бербер?

– Будь прокляты эти берберы! Я мамелюк, хоть и не похож на них в этих лохмотьях. Когда мы туда доберемся, я первым делом найду себе бабу, а потом куплю нормальный шматок kofta [Особым образом зажаренное мясо.] и закажу хорошую одежду.

Эцио снова огляделся, пошатываясь, когда нос лодки натыкался на волну.

– Ты не моряк, так?

– Мне больше по нраву гондолы.

– Гондолы? Тьфу!

– Если хочешь меня убить…

– Ты меня обвиняешь? Ты – единственная причина, по которой я скрывался в клоаке венецианского порта, после того как сбежал. Я не мог поверить своей удаче, когда тебя увидел. Я почти уже оставил эту идею – искал способ самому убраться оттуда.

Эцио усмехнулся.

– Нет, я не обвиняю тебя.

– Ты бросил меня в резервуар с водой и оставил тонуть!

– Ты умеешь хорошо плавать. Любому дураку это ясно.

При этих словах громила улыбнулся.

– О! Мне стоило догадаться, что просьбы о сострадании на тебя не подействуют, прежде чем я притворился, что не могу плавать.

– Ты спас мне жизнь и тем самым искупил свою вину. Но зачем ты забрал меня с собой?

Здоровяк развел руками.

– Ты был ранен. Если бы я оставил тебя, они бы тебя схватили, и ты не прожил бы и ночи. А это было бы пустой тратой моих усилий. Тем более на этой посудине ты тоже можешь быть полезен, хоть ты и сухопутная крыса.

– Я сам могу о себе позаботиться.

Взгляд громилы стал серьезным.

– Я знаю это, efendi . Может, я просто решил, что не откажусь от твоей компании… Эцио Аудиторе.

– Ты знаешь мое имя.

– Ты известен. Покоритель пиратов. Но после убийства караульных и попытки побега это бы тебя не спасло.

Эцио обдумал его слова, потом сказал:

– Как тебя зовут?

Здоровяк выпрямился. Лохмотья галерного раба, которые всё ещё были на нем, ничуть не уменьшали его чувство собственного достоинства.

– Я Аль-Скараб, [«Скарабей», кличка.] гроза Белого моря.

– О, – криво усмехнулся Эцио. – Прошу меня извинить.

– У меня нет корабля, – с сожалением добавил Аль-Скараб. – Но это временно. Когда мы доберемся домой, корабль и команда появятся у меня в течение недели.

– Куда домой?

– Разве я тебе не сказал? Ближайший порт, находящийся у руках мамелюков, совсем рядом – это Акра.

Время пришло.

Уходить было трудно, но миссия была важнее, и она звала Эцио вперед. Время, проведенное в Акре, ушло на отдых и восстановление сил. Эцио заставлял себя быть терпеливым, пока рана не заживет, говоря, что поиски окончатся ничем, если он сам не будет полностью здоров. Знакомство с Аль-Скарабом, которое могло бы закончиться плачевно, если бы всё сложилось иначе, заставило Эцио убедиться, что если на свете есть ангелы-хранители, то один из них присматривает и за ним.

Здоровяк-пират, которого он одолел в битве на «Анаане», не просто спас ему жизнь. Он привел Эцио к своей семье в Акре и представил его, как своего спасителя и брата по оружию. Аль-Скараб не упомянул о своем поражении во время битве на «Анаане» и, пригрозив, попросил Эцио сделать то же самое. Но их бегство с Ларнаки обросло невероятными подробностями.

– Их было пятьдесят… – начал свой рассказ Аль-Скараб, количество вероломных венецианцев, которые напали на них, увеличивалось с каждым разом. К десятому повтору истории их стало больше в десять раз. Широко раскрыв рты и глаза, эту историю заворожено слушали двоюродные братья Аль-Скараба, и ни один из них даже не заикался о несоответствиях. «По крайней мере», – сухо подумал Эцио, – «он не выдумал морского чудовища».

Единственное, что не было выдумкой – опасности, о которых Эцио предупредила семья Аль-Скараба, и которые ждали его на дальнейшем пути. Они пытались убедить его взять с собой вооруженных людей, но Эцио решительно отказался. Он должен был следовать своим путем и не хотел никого подвергать опасности, с которой, как он знал, непременно столкнется.

Вскоре после прибытия в Акру, Эцио воспользовался подвернувшейся возможностью написать сестре обещанное письмо. Он осторожно подбирал слова, понимая, что это может быть его последнее письмо к ней, и что он может больше никогда её не увидеть.