Ольга Макарова: Камень первый. Холодный обсидиан

«Да катись оно все к дьяволу!» — ругнулся шепотом Кангасск и вскочил с кресла. Вооружаясь со стендов, он даже «Да простит меня мастер» забыл произнести. Собрал вещи, сел в коридорчике той самой длари, где остановилась Владислава, под дверью ее комнаты, и стал ждать утра…

Утренний свет не проник сквозь зашторенные окна длари. Было утром темно, как ночью. Только по тишине, слегка разбавленной шуршанием потревоженного ветром песка, можно было понять, что она кончилась. Ночью город, залитый светом масляных фонарей, был живым и шумным, а сейчас вновь затих.

Владислава сидела над картой Ничейной Земли, исчерченной пересекающимися красными кружками Областей. Планы были самые разные. В частности, добыть в Рубеже быструю чаргу и покрыть весь путь в кратчайшее время.

…Между сегодняшним днем и предстоящим неприятным разговором лежало еще, по крайней мере, четырнадцать дней, но от этого никому не легче…

Свернув карту, Владислава подняла на плечи рюкзак и толкнула дверь… Та мягко проглотила толчок и открываться не собиралась.

«Это еще что?» — мысленно возмутилась Владислава и отвесила двери хорошего пинка, от которого Кангасск, спавший к двери спиной, кубарем откатился к стене, не успев даже толком проснуться по пути.

— Ты что тут делаешь? — был вопрос.

— Я… это… ждал всю ночь. Под утро чувствую — засыпаю, вот и сел спиной к двери, чтоб, если усну, тебя не пропустить. Вот! — победоносно улыбнулся Кан.

Владислава многозначительно подняла правую бровь…

— Я иду с тобой!

Молчание…

— Все равно уйду! — упрямо твердил Кан. — Не удержишь. Следом буду идти, а в Горелую Область одну тебя не пущу!

«А почему бы и нет… — подумалось Владиславе. — В походе шустрый парнишка помехой не будет. А здесь ему жизнь не в жизнь, коль он местный уродец… Так хоть мир посмотрит…»

— Оружием владеешь? — спросила Влада спокойно.

— Да! — выпалил Кан, вложив в это слово всю ту ярость, которую припас для убеждения путешественницы. Получилось смешно…

— Каким? — заулыбалась она.

— Из лука стреляю! Лучший стрелок во всем Кулдагане! — это могло быть правдой, так как в Кулдагане вообще мало кто умеет с луками обращаться (с деревом плохо — из чего стрелы-то делать?), все больше пращи разматывают, благо камней тут навалом. — И, как полагается оруженику, владею одинаково обеими руками и могу неплохо обращаться с любым оружием… какое когда-либо делал, конечно…

— Понятно. Пошли… — пожала плечами Влада и направилась к выходу в сонный утренний город.

…На пути к перевалу, открывающему путь в Ничейную Землю, Кулдаган с боем сдает последние рубежи: барханы высятся такие, что впору назвать каждый крепостным валом. И штурмом брать впору.

Кангасск и Влада шли пешком. Юный кулдаганец сначала шагал браво, даже порывался отобрать у девушки тяжелый рюкзак (рюкзака ему не дали, конечно) и тащить его вдобавок к своему, но часа через два понял, что погорячился. Еще два часа добили его совсем: Кангасск плелся по песку, оставляя следы, соединенные между собой. Девушка же, напротив, держалась так, как подобает Страннику, всю жизнь проведшему в песках.

— Может, лучше вечером было пойти, по холодку? — спросил у нее Кан.

— Нет, не лучше, поверь мне, — категорично заявила воительница и как ни в чем не бывало продолжила шагать.

Спрашивать, почему не лучше, Кан не стал — сил не было… Еще целую вечность он плелся за Владой, наловчившись даже как-то дремать на ходу. Перед глазами плыл покрытый волнами унылый песок, что вполне способствовало снам.

Но вот ноги, привыкшие ступать по мягкому, ступили на твердую землю. Кан от неожиданности проснулся… Сквозь песок проступала брусчатка древней дороги! Он глянул вдаль и увидел, что монстры-барханы, приближаясь к Горам Кольца, сходят на нет!.. Но до гор было еще топать и топать… Зато возле дороги высилась огромная черная стела, символ неизвестно чего… но в данном случае — тени и возможности отдохнуть.

Боже! Как было славно просто сесть и вытянуть усталые ноги! Да сбросить с плеч рюкзак и мокрой от пота спиной прислониться к прохладному камню!.. Да водички глотнуть, благо в нескольких днях пути от Рубежа не было надобности сильно жалеть воду.

Вымотавшийся за дневной переход Кангасск уснул в тени стелы. Ему что-то снилось. Что-то мечтательное, воздушное, влажное, как брызги фонтана, донесенные ветром и коснувшиеся лица…

Его разбудила Влада. Открыв глаза, Кан обнаружил в небе рыжий вечер, обещающий прохладу и отдых от жестокого солнца, а на дорогу, покидая строптивые барханы, ступал караван.