Эрик Ластбадер - Кольцо Пяти Драконов

Воцарилась тишина, прерываемая лишь обычными звуками птиц и насекомых. С трудом верилось, что за увитыми цветущими лозами высокими стенами сада раскинулся шумный город — гигантский двигатель из миллионов частей, гудящий и хрипящий, кричащий и жестикулирующий, поющий, смеющийся, торгующийся, дурачащий, упрашивающий, приказывающий... властный и смиренный многоязычный рынок. Здесь, на островке древней жизни, граница между садом и внешним миром была четкой, как линия широты на карте.

Малистра поправила платье.

— Надо подумать о Бенине Стогггуле. Старый В'орнн широко зевнул.

— А что с ним?

— Он рассчитывает при помощи моего колдовства достать Кольцо Пяти Драконов.

— Это, конечно, невозможно.

— То-то и оно. Если я не сумею, я утрачу силу в его глазах.

Старый В'орнн улыбнулся. В нем зашевелился обманщик.

— Тогда мы дадим регенту кольцо, точно соответствующее его замыслам. — Он вытянул руку ладонью вверх. Пальцы с длинными ногтями шевелились, как лепестки актинии, потихоньку смыкаясь. Когда они соприкоснулись, воздух над кончиками пальцев замерцал, уплотнился и потемнел. Появилось кольцо из резного красного жадеита, идеально похожее на Кольцо Пяти Драконов, только внутри торчал крохотный шип.

— Он попытается использовать его, — сказала Малистра, беря кольцо в руки.

— Разумеется. — Улыбка Старого В'орнна стала шире, устрашающей, как рык первиллона. — Он захочет использовать кольцо против своих врагов. Мы позаботимся, чтобы он именно это и сделал. Кольцо полое внутри. Регент наденет его, уколется о шип, и его кровь наполнит кольцо. Тогда он получит достаточно колдовства. — Он захихикал. — Это упрямый и тупой в'орнн. Зелья, которые ты добавляешь в свечи, горящие в его покоях, должны иметьсильный аромат.

— Да, на аромат он реагирует, — сказала она. — Я поняла это с нашей первой встречи. Стоило ему унюхать мой мускус — и он был мой.

— Наверное, интересно иметь такие сексуальные пристрастия.

— Это ведет к слабости. — В ее голосе звучало презрение. Старый В'орнн, не говоря ни слова, встал, пристально глядя в непроглядно темный пруд. Над зеркальной поверхностью танцевала мошкара. Малистра привыкла к его странным сменам настроения, молчанию, внезапным высказываниям.

Неожиданно он провел рукой по воде. На мгновение рябь исчезла, потом появилась снова.

— Помни, Малистра: мы все — актеры. Фокус в том, чтобы знать, когда выйти на сцену и когда уйти.

— Что за женщина ищет меня через опал? — спросила Риана.

— Все в свое время, — ответила Тигпен. — Сначала я должна рассказать тебе об опалах.

Они ехали на быстрых чтаврах, которых Риана раздобыла в горной деревушке Дальний Рынок. Идя по покрытым утоптанной грязью улицам, она чувствовала себя неловкой и ужасно виноватой. Тигпен сотворила для нее изящное платье из бирюзовой ткани одежд Матери. Сначала Риана отказывалась надеть его, но — по настоянию Тигпен — в конце концов сдалась.

— Дар Сала-ат должен носить мантию Матери, — заявила Тигпен тоном, не терпящим возражений.

Они проезжали густые марровые леса и высокие аммоновые рощи, по созревающим лононским полям и каменистым хребтам, вниз по поросшим травой лощинам. Дорогу выбрала Риана.

Руководствуясь излучением опала, они направлялись почти строго на юг, более или менее по прямой линии к Аксис Тэру. Опал потребовал зайти в Серёдку — глухую деревушку в пятидесяти пяти километрах к северо-западу от города.

— Во-первых, опалы чрезвычайно редки, — начала Тигпен обычным менторским тоном. — Они старше самого Времени. Некоторые считают, что на самом деле это мелкие осколки Жемчужины, если хочешь, личинки, отложенные с момента сотворения Жемчужины.

— Ты веришь в это? — спросила Риана.

— В доказательство обычно указывается, что все опалы содержат включения, изъяны, из-за которых они и были отвергнуты в миг Творения.

— Да, но во что веришь ты?

Тигпен нахмурилась. Зрелище было вообще странное: маленькое, кругленькое, пушистое тело свернулось на мускулистой спине чтавра. Чтавр, похоже, не возражал. В сущности, поскольку мордочка Тигпен была рядом с его мордой, он, казалось, слушал ее так же внимательно, как Риана.

— Я считаю, что возможно все, — решительно ответила Тигпен. — Такое впечатление, будто вам — что кундалианам, что в'орннам — обязательно надо найти объяснения для всего в Космосе.

— А тебе не надо?

— Меня интересует другое, всякие мелочи: как хрупко доверие, рождающееся словно жемчужина в раковине муодда; как со временем созревает вражда, крепчая, как заваренный чай; как возникает любовь, растворяя черствость в сдержанном сердце. Пусть Космос смущает другие умы.