Эрик Ластбадер - Дай-сан

Он полностью сосредоточился на втором противнике. Оружия у ястреба не было. Но когда он поднял руки, тонкие, желтовато-коричневые и чешуйчатые, Ронин увидел, что вместо кистей у него — четырехпалые лапы с загнутыми когтями. Ястреб бросился на него.

Лапы с когтями молниеносно рванулись вперед, и Ронин метнулся в сторону, услышав, как они просвистели совсем рядом с ухом. Ястреб, мгновенно собравшись, снова выбросил лапу вперед, целясь Ронину в лицо. Ронин присел, уходя от удара, и в это мгновение вторая лапа вцепилась ему в плечо, раздирая плоть. Он застонал, пошатнулся, заступил одной ногой за край и рухнул на вторую ступень, увлекая ястреба за собой.

Он принялся лихорадочно шарить по поясу в поисках кинжала, а тем временем когти все глубже вонзались ему в плечо. Наконец ему удалось вынуть кинжал. Отраженный свет блеснул на коротком клинке, когда лезвие скользнуло по чешуйкам ястребиной лапы. Однако хватка его не ослабла. Боль сделалась невыносимой. Когти провернулись в его плоти. Тело ожгло как огнем. Задыхаясь, Ронин ударил уже острием. Пронзительный крик вырвался из-под маски ястреба, и Ронину в ноздри ударила вонь, тошнотворная и сладковатая, — мерзкий запах мумифицированных останков, пролежавших столетия в затхлых коридорах времени, запах обрушившихся цементных и глинобитных стен, перегнивших растений, зловонных пузырящихся болот…

Боль. Край второй ступени лезвием меча вонзился в спину. А ястреб давил на него всем телом. Еще немного — и Ронин свалится на первую ступень!

— Мойши! — закричал кто-то. — Мойши!

Вверх по горлу — вопль.

Вопль рвется наружу.

Шорох, стук башмаков.

Его тело балансировало на краю, а ястреб давил все сильнее.

— А-а-а!

Легкое дуновение за спиной.

Когти погружаются все глубже, и он закрывает свой разум для боли.

Ястреб вонзается в его тело.

Он падает.

Нет! Нет!

Он так и не упал на первую ступень. Спина его уперлась в твердое тело, неподвижное, как скала. Закрепившись на этой неожиданной опоре, он немного собрался с силами, ощущая гулкие удары сердца, отдающиеся в напряженных мышцах спины. Он напрягся, вытянул обе руки вперед, уронив бесполезный кинжал, и с яростным криком оторвал судорожно сжатую лапу от своего плеча.

Глубоко вдохнув, Ронин почувствовал прилив новых сил и, опустив одну руку для лучшей опоры, ударил кулаком по когтистой лапе. Пот стекал по его лицу, катился по вздымающимся бокам, по напряженным ногам — вниз. Хрустнула кость, сухожилия лопнули, ястреб издал дикий вопль… и лапа оторвалась. Зазубренные края полой кости прорвали кожу, из оторванной конечности ледяной струей брызнула черная кровь.

Маска ястреба затрепетала, словно содрогаясь от ненависти, и уцелевшая лапа отчаянно замолотила по воздуху. Потом ястреб прыгнул на Ронина.

Смертоносный серый промельк. Тяжелое дуновение забытых столетий. Без дальнейших раздумий Ронин рванулся наверх и чуть в сторону.

На третьей ступени он повернулся, тяжело дыша, и глянул вниз. Искалеченное тело ястреба рухнуло на колени, ударившись о Мойши, словно он налетел на каменную стену, а не на…

— Вторая схватка закончилась, — провозгласил Эк с вершины пирамиды. — Дом победил ястреба.

Наверху что-то зашелестело, и на четвертую ступень спрыгнула Кин-Коба в маске крокодила. Ронин повернулся к ней. Длинные челюсти раскрылись в нескольких сантиметрах от его лица. Он откатился в сторону, и Кин-Коба пошла на него, размахивая боевым топором с короткой рукоятью, который держала в правой руке.

Он снова выхватил меч и встретил ее удар. Металл со скрежетом сшибся с металлом. Она развернулась, ударила еще раз и, когда он присел, спрыгнула на третью ступень.

Поднявшись, он бросился на нее, собрав все силы. Снова с лязгом скрестились клинки, высекая сноп искр.

Из плеча, разодранного когтями ястреба, текла кровь. Какое-то время поступающий адреналин еще компенсирует потерю энергии, но уже скоро…

Он стоял на месте, отражая ее атаки, асам тем временем оценивал ее боевые приемы.

Она была настоящей воительницей. Она атаковала, широко расставив босые ноги, используя бедра и туловище для усиления рук, которые хотя и были тоньше мужских, но не уступали им в силе. Несколько раз ее смертоносные стремительные удары едва не пробили его защиту. И самое главное, что отметил Ронин — она, похоже, могла выдержать долгую схватку и при этом ни капельки не устать. Она делала обманные выпады, меняла направления атаки, тщательно рассчитывала каждый удар, превратившись в прекрасно отлаженную машину, предназначенную для единственной цели — разить насмерть. Боль и усталость уже потихонечку одолевали Ронина, в глубины сознания закралась предательская мысль о поражении.