Ирина Сыромятникова - Монтер путей господних

Ладно, будем мыслить конструктивно. Что тут предки нагромоздили, мне ни в зуб не сдалось. Создать еще один прерыватель Искусникам не по силам, тут нужно знание о происхождении Потусторонних сил как минимум на уровне демиурга, в смысле, создателя «ла-ла-ла» (не верю я, что идеологически зашоренный колдун может докопаться до правды в таком сложном вопросе). Ритуал сектантов воспроизводит действие Ключа, значит, нужно всего лишь чуть-чуть подправить свойства артефакта и не получить при этом по мозгам. Задачка как раз на Диктат Воли.

Я прошелся по залу еще раз, отслеживая пусковой контур прерывателя и не обращая внимания на струящуюся под ногами рябь. Ненавижу, когда одно заклинание в другом и оба активны. Хуже только на работающей турбине гайки крутить.

В нашем деле самый простой способ напортачить — неверно начертить знак (любимая ошибка студентов). Одна лишняя черточка до неузнаваемости искажает потоки, и школяру сильно везет, если схема оказывается нерабочей. В своем творчестве «ангелы» были ограничены размерами убежища, поэтому некоторые части прерывающего артефакта буквально наслаивались друг на друга (наверное, им даже в голову не приходило, что кто-то может использовать их агрегат не по назначению). Я покатал в уме возможные изменения потоков, одна точка выглядела многообещающе. Теперь мне нужна была металлическая перемычка, размером сильно больше булавки (в идеале — цепь). И у меня было нечто похожее — массивный хронометр в платиновом корпусе, который я подарил самому себе к окончанию университета. Довольно аляповатый, с выгравированными на обратной стороне пожеланиями (весьма нескромными). Давно мечтал от него избавиться, почему бы не сделать это сейчас? Пройдут века, тысячелетия, я уйду, все уйдут, останутся только Шорох и эти часы, словно якорь в океане времени, навсегда связавший меня и его. Поэтично!

Я обернул браслет хронометра вокруг направляющей и аккуратно протянул застежку между дугами локального фокуса. То, что надо! Тяжелая металлическая блямба нарушит симметрию силовых линий и до предела затруднит работу с артефактом. Концы застежки громко щелкнули, энергия рванулась по новому руслу, сминая металл, формируя из него блестящую монолитную ленту. Я внимательно отслеживал результат. В принципе, возможность активировать прерыватель по-прежнему сохранялась, но Литургия Света теперь должна была представлять из себя многоконтурный знак весьма причудливого вида. Если тот, кто будет ее проводить, слабо представляет себе сущность ритуала, то вообще ничего не получится. Ну, разве я не гений?

Шорох растрогался и пригнал ко мне голема с подарком — плоской металлической книжкой без страниц (покойный контролер такими штуками пользоваться умел, значит, и у меня есть шанс разобраться). Обе створки аварийной двери мы заклинили подручным хламом (мало ли, вдруг через тот подкоп опять кто-то полезет!). Все, пора сваливать отсюда, пока у нежитя настроение не изменилось.

Обратный путь дался мне тяжелее, чем в прошлый раз (сто метров вместо двадцати — это не шутки!). Когда я, пыхтя, вывалился из дверей подъемника, моему взору предстала идиллическая картина: мисс Фиберти пыталась жестами объясниться с големом и небезуспешно. Чистильщик тихо угорал.

— Зря ты не пошла — внизу гораздо интересней. Надо будет пошарить там. — Голем невозмутимо прошествовал в шахту и задвинул за собой дверь. — Если пустят, конечно.

Не очень-то мне и хотелось!

Вот это — вся его благодарность: сделал дело — пошел на фиг. Одно слово — Шорох. Тьфу! Надо завязывать с этими мировыми проблемами, Искусниками и всем, что с ними связано. Правильно говорил Аксель — от них одни убытки. Ну, или такой доход, что не пришей кобыле хвост (надеюсь, надзоровец металлическую книжку не разглядел).

Все, будущее черным магам я обеспечил, пора подумать и о себе!

Добиться разрешения на посещение финкаунских подземелий стоило Алеху невероятных усилий (наверное, потому, что мистер Окли никак ему не помогал). Но белый был неумолим: другого способа соотнести с реальностью рассказы некромантов он не видел (у некоторых участников ритуала был ужасающий слог). И уж вовсе не стоило попрекать его склонностью к самоубийству: археолог трезво рассудил, что, если бы древние стражи были настроены агрессивно, половина Финкауна уже лежала бы в руинах.

Подземная крепость была темной, тихой и какой-то нездешней. Алеху приходилось видеть руины храмов и замков, остатки крестьянских мазанок и кочевых стоянок, все они несли следы попыток привнести в планировку какой-то смысл, помимо достижения комфорта. Люди всегда пытались разнести гостиную и кладовки, пристроить сарайчик, отгородить закуток, выделить старшему жрецу спальню попросторнее. Древнее сооружение напоминало соты, причудливо перегороженные в соответствии с нуждами создателей. Размером они вполне подходили человеку, но сделаны были словно кем-то другим.