Ирина Сыромятникова - Монтер путей господних

Слушать все эти «по-видимому», «можно предположить» и «вероятно» было откровенно скучно. Зачем с умным видом говорить о том, что не можешь доказать? Кое-что из того, что авторы приписывали нашим предкам, реализации не поддавалось даже теоретически (лично я это прекрасно понимал). Послушать истории про зомби тоже не получилось: поднимать покойников на профессиональном уровне научились сравнительно недавно (еще бы, собрать вместе дюжину некромантов — это тебе не палец показать!). Придание мертвой плоти свойств легендарных гоулов было отдельной труднореализуемой задачей, поэтому на врагов поднятые покойники оказывали чисто психологическое воздействие.

Вторым на трибуну забрался жизнерадостный толстячок в полицейском мундире — уполномоченный по сношениям с обществом (может, я его звание не разобрал?). Этот живописал современное положение дел (так, как оно видится из криминальной полиции), сыпал ростом процентов раскрытых и предотвращенных преступлений. Его послушаешь, так некромантов и не преследовали никогда — так, задерживали до выяснения. Лепота! Но о своей проблеме он все-таки проговорился: большинство обученных на полицейских курсах экспертов-аниматоров могли выудить отпечаток памяти только из более-менее хорошо сохранившегося тела. Вот почему Брайен ко мне так прицепился: способных допросить голую кость на всю Ингернику было человек тридцать, и это если считать столетних стариков.

А я, оказывается, ценный кадр! Но алхимия мне все равно нравится больше.

В общем, быстро выяснилось, что поучить меня некромантии никто из присутствующих не сможет. Надо ли говорить, что на следующий день я пришел туда только к раздаче бесплатного завтрака?

Около столиков меня встречал любимый учитель.

— Ты что это, халтурить вздумал?

Вот пристал! Ему-то какое дело?

— Сэр, я здесь вообще-то по контракту. Никто не говорил, что мне придется заседать на каком-то дебильном мероприятии!

Знал бы — денег вдвое запросил. Они бы разорились.

— А сотрудником НЗАМИПС ты с каких пор перестал быть? — резонно поинтересовался Сатал.

Вот зараза! Тут он меня уел.

— Значит, так, — учитель строго нахмурился, — контора командирует тебя на этот семинар, возражения не принимаются! Надо показать армейским и жандармам, что НЗАМИПС всегда впереди. Держи!

И он вручил мне странную бумажку, которой я объявлялся владельцем объекта «по пункту триста десять прим» с благословения старшего координатора региона Р. Ларкеса.

— Это что?

— Олух! Легализовали мы твое творчество. Спасибо сказать не хочешь?

— Ну, спасибо. — Отлично, теперь я официальный зомбивладелец. То есть, если что случится, первым вспомнят про меня.

— Тему сам придумаешь. Представишь обществу экспонат, объяснишь, как он там бегает, чем питается. Дальше — на твое усмотрение.

— А время на подготовку?!

— Да к чему тебе готовиться? Завтра в десять чтобы был.

Вчера сказать мне об этом он не мог. Вот сволота! Мало того, что я один здесь в кожаных штанах хожу, притворяясь, что так и надо, теперь меня еще превратят в аттракцион. Одно дело — мелкий эпатаж, и другое — выставить себя диким краухардцем на глазах цивилизованной публики. Тут даже армейские спецы на своей секции такие доклады выкатывают — закачаешься! Оптимизация инструментального контроля на местности, с графиками мощности и данными топографической съемки. От возмущения дармовые пирожки не лезли мне в горло. Это надо же так человека довести!

За дальним столиком сидел Аксель, с независимым видом прихлебывал чай и вилочкой отламывал от пирожка крохотные кусочки. И почему мне кажется, что я знаю, от кого исходит эта гадская инициатива? Либо я подставлюсь сам, либо подставлю Сатала, так и так старый перечник получит удовольствие.

К концу заседания у меня созрел план мести. Они хотят шоу некроманта? Они его получат, хоть задницей жуй.

Плотно пообедав за казенный счет, я поехал по магазинам, закупив оптом белый шелк, тушь и перья для каллиграфии, а потом всю ночь, без сна и отдыха, ваял иллюстрации к моему эпохальному сообщению. Наверное, мое возмущение давило окружающим на мозги, потому что в третьем часу ночи в номер постучал портье и заявил, что через полчаса у меня поезд. Ему сильно повезло, что я не спал! Мужик был послан за кофе.

К утру я представлял собой идеал сурового чародея из синематографических лент о древних временах (да, в детстве я тоже испытывал слабость к этим дерганым картинкам, отсутствием ауры навевающим мысли о мертвецах). Никаких городских глупостей вроде галстука или воротничка: кожаный плащ, вязаный жилет на голое тело, широкие ремни через грудь, на щеке — знак-концентратор (я прочитал о таком в дневниках Салариса), на поясе — дядькины четки (кто знает, тот поймет). Без посоха. Макс украсился аккуратной алой попонкой с небрежно выведенной бальзамирующей руной. Блеск! Когда швейцар шарахнулся от нас, творя отвращающие знаки, я понял, что нужный эффект достигнут.