Владимир Мясоедов - Всполохи настоящего волшебства

— Сволочь, — прохрипела она. — Дряхлый урод! Больно! Нельзя же так!

— Ну не удержал, — вздохнул сильнейший маг города, который, очевидно, и оказался ответственен за это странное происшествие. — Прости, Эвелина, случайно получилось, годы мои уже не те, да и силы набрали многовато.

Волшебники зашевелились, и круг распался, снова расщепившись на группки по интересам и толпу одиночек, которые стремились создать между собой и окружающими хоть пару шагов свободного пространства.

— Мы потом еще поквитаемся! — мстительно пообещала женщина и наконец-то распрямилась, блеснув глазами, внезапно изменившими цвет на антрацитово-черный. Я посмотрел на нее волшебным зрением и мысленно присвистнул. Аура чародейки напоминала жонглера, который подкинул в воздух больше предметов, чем позволяет его мастерство, и теперь отчаянно пытается не дать им упасть на землю. Энергия переполняла главную производительницу парфюмерии города и вытекала из нее наружу, как вода из дырявой сразу в нескольких местах кастрюли. Волшебница явно пыталась удержать полученную мощь, но ее на все утечки не хватало, и совершенно ясно было, что скоро она растеряет большую часть полученной мощи. Правда, пока этого не случилось, ведьма оставалась примерно на одном уровне могущества со сказочным джинном, который если дворец и не построит, то город разрушит точно. На физическом плане волосы женщины встали дыбом, и сейчас по ним пробегали маленькие молнии, ногти на руках и, кажется, ногах светились перламутром, а из носа и перекошенного в гримасе рта при каждом движении вырывались облачка пара, играющего всеми цветами радуги.

Эвелина глубоко вздохнула, непроизвольно выдохнув целое облако неизвестного газа веселенькой нежно-розовой окраски, и протянула руки в сторону начерченной на полу звезды. Энергия потекла с них широким потоком, немного рассеиваясь в пространстве, но все же не покидая границ соляного круга. Линии из мела, поглотив некоторое количество силы, внезапно выплюнули в воздух свое призрачное отражение, на которое волшебница немедленно перенесла свое внимание и имеющуюся в ее распоряжении мощь, заставляя блеклые нити наполняться цветом и как будто становиться объемнее.

— Окреш! — Слово, слетевшее с губ волшебницы, в магическом зрении сопровождалось странным символом, выплывшим из ее ауры и занявшим место внутри звезды. Очертания его я, как ни старался, разглядеть не смог. Каждый раз при пристальном взгляде то ли на картинку, то ли на иероглиф сознание расплывалось, и его приходилось возвращать на место усилием воли, напрочь сбивающим концентрацию. Неизвестно почему, но у меня сложилось впечатление, что знак похож на снежинку, равнодушную и безучастную к судьбам людей, насмерть замерзающих в снегу. Свободно плавающая внутри круга сила начала втягиваться внутрь и преобразовываться в нечто новое. Внутри начерченной мелом фигуры как будто началась жестокая метель, способная превратить день в ночь, а потом она исчезла, оставив после себя лишь нечто, напоминающее человекообразную ледяную скульптуру. Архидемон Окреш откликнулся на зов.

— Спрашивай, смертная. — Существо, появившееся в центре нарисованной звезды, выглядело, несмотря на свой пугающий статус, не таким уж и страшным: тварь, которая забросила меня и моих друзей в этот мир, повнушительнее была, да и гоблинский божок Ленваху почему-то вызывал куда большие опасения. Две руки, две ноги, одна покрытая снежно-белыми короткими волосами голова, при взгляде на которую кричать от ужаса совсем не тянет. Практически все тело закрывало нечто вроде черных доспехов, на груди стилизованных под человеческий торс какого-нибудь культуриста, всегда готового похвастаться своими кубиками, открытыми оставались лишь лицо и кисти рук, кожа на которых была темно-синего цвета. Угловатое, будто выпиленное из куска окрашенного темной краской льда, лицо опального племянника местного повелителя зла любой дальтоник тоже вполне мог бы счесть человеческим: никаких клыков, рогов или иных посторонних деталей не наблюдалось, разве что глаза немного выбивались из общей картины. Ярко-голубые, они выделялись на общем темном фоне светлым пятном, без малейшего намека на зрачок, и приковывали к себе внимание. В магическом зрении Окреш выглядел точно так же, как и в физическом, никаких намеков на развитую ауру у существа не было видно, вероятно, он ее зачем-то скрывал.

Пока я рассматривал призванного, Эвелина озвучила свой вопрос, заставив одного из старших аристократов преисподней поморщиться.