Владимир Мясоедов - Всполохи настоящего волшебства

Как выяснилось немного позже, спирт организм впавшего в депрессию черного мага не берет. Даже в союзе с вином и притащенным полусатиром пивом. Перед глазами вставали картины совсем недавнего прошлого, и от них хотелось выть в голос. Оба моих собутыльника, Ярослав и Ош, давно отрубились, а организм все никак не хотел терять сознание и даже ходить получалось. Правда, часто натыкаясь на стены и прочие малозаметные в таком состоянии препятствия, но тем не менее до собственной кровати все-таки дошагал. К сожалению, из двух еще не совсем пустых бутылок самопальной водки, прихваченных со стола с собой в дальнюю дорогу, уцелела лишь одна, но расстраиваться по таким мелочам не хотелось. Другой повод имелся. В какой момент сон все-таки пришел, сказать не могу, знаю лишь, что прогнала его Лукреция.

— Вставайте, мэтр, — трясла слабенькая ведьмочка меня за плечо. — Просыпайтесь! К нам гости.

Раздеться перед сном являлось задачей невыполнимой даже теоретически, а потому смущаться домоправительнице (за неимением других кандидаток на подобную должность титул ей достался как бы сам собой) было абсолютно нечего. Ну не похмельной же рожи и мятых тряпок. Да и то, в сравнении с каким-нибудь забулдыгой, отключившимся после обильных возлияний, мое состояние и вид можно было признать почти идеальными. Сухость во рту и мигрень особого внимания не стоили и со стороны обнаруженными быть не могли. А вот желудок повел себя образцово, обратно съеденное и выпитое выпихнуть не порывался. Медаль ему надо бы навесить за особые заслуги. Или премию выдать. Рассолом.

— Уйди, — попросил ее я, совершив неимоверную победу над собой и даже воздержавшись от бранной речи, так и просившейся на язык. — Ярослава позови. Или Артема, если он уже очнулся.

— Да спят они! — воскликнула женщина, не оставляя своих попыток взболтать в одном из своих нанимателей мозги, не вынимая их из черепа. — Пьянь подзаборная! Ой, извините. Ну то есть муж мой — пьянь подзаборная. Только проспался и снова напился. С мэтром Алколитом, правда, но… В общем, их добудиться нереально. Вы единственный, кто более-менее сможет стоять на ногах, а у нас гости.

— Ох, — вздохнул я, чувствуя, как голова раскалывается на части и начинает плавно кружиться сонмом обломков вокруг своей оси. — Кто там? Перенести их визит никак нельзя?

— Колдунишка узкоглазый с рынка, который книгами торгует, — презрительно отозвалась о Шинцо ведьмочка, способная справиться максимум с мышью.

— Ты, главное, ему такое в глаза не скажи, — предостерег ее я. — Таланта у парня особого нет, как и опыта, но способности все же неплохие. Ударить может раньше, чем подумает. Потом, конечно, будет сожалеть и каяться, но тебя это не спасет. Отшей парня вежливо. Скажи, сами через пару дней в гости зайдем.

— Он не уходит! — чуть не плача, вскричала женщина. — Иначе бы и будить не стала! Стоит, как статуя, во дворе перед дверьми и кого-нибудь из вас к себе требует.

— Понятно, — вздохнул я. — Подай из тумбочки блокнот с моими записями.

Вроде бы где-то там имелись чары, проясняющие сознание. И помогающие от головной боли. Готовых антипохмельных, увы, нету, их в этом мире таки и не сумели создать, ровно как философский камень, средство от облысения и стопроцентно надежное противозачаточное.

Пара стишков-заклинаний, придуманных древними умельцами, улучшила мое состояние наполовину. Ощущение пустыни во рту и головокружение исчезли. А мигрень осталась. Чары, снимающие ее, являлись на порядок более сложными, и с первого раза заставить их работать не удалось. Только с четвертого. Зато после я наконец-то почувствовал себя человеком, а не восставшим из могилы трупом, жаждущим уничтожить все живое, ну или хотя бы добыть себе побольше мозгов взамен успевших испортиться.

— Ох. — Магия пришла на помощь измученному организму, но до окончательного выздоровления было еще далеко. Левая нога почти не гнулась, словно заржавела, видно, во сне я ее отлежал. — Пригласи Шинцо в дом. Нет! Сначала помоги доковылять до гостиной. Сам могу и не дойти с первой попытки-то.

Одолев дистанцию, сравнимую сейчас с марафонской, я понял, что обратный путь станет непреодолимым препятствием. По крайней мере сегодня. Надо будет попросить Лукрецию принести сюда выпить, поесть и одеяло, чтобы снова не совершать такие подвиги над собой.

— Рад поздравить вас с победой. — Шинцо ворвался в помещение, как порыв свежего ветра, сияя улыбкой, словно маленькое солнышко. Мне немедленно захотелось его потушить. Лучше всего кулаком. Воспоминания о случившемся так никуда и не ушли. Да и менее болезненными не стали, во всяком случае, пока.