Айя Субботина - Шаманы крови и костей

- Будь моя воля, - отец нарочно склонил голову, чтобы поглядеть в глаза сыну, - я бы разрезал твое тело на куски, прямо здесь и сейчас. Видишь, вон там, грифы подкарауливают? Поверь, они с большой охотой отведали бы твоего мяса. И только Темная мать удерживает меня от возмездия, которое я так жажду совершить.

"Мог бы и не говорить", - мысленно ответил родителю Раш. Глаза отца говорили красноречивее всех слов. В них отражалась ненависть, презрение, отвращение, и сотни пыток, которым он предавал негодного сына множество раз - в своих фантазиях.

- Отец, я устала с дороги. Нельзя ли отложить этот разговор на потом? Мы столько лет ждали, так не стоит ли обождать еще малость, и после решить, как поступить с моим предателем братом?

- Не смей называть его братом, Фархи! - прикрикнул на девушку отец. Но ее словам внял: велел садиться на коней и возвращаться.

Хани положили поперек седла Аидала, Раша взяла на коня Фархи. Карманник видел, что брат уже успел что-то начаровать над северянкой, и та беспомощно болатется в его седле. Что ж, окажись девушка румийцам без надобности, Фархи тут же лишила бы ее жизни. То, что северянку решили обездвижить, наводило на мысли.

Тяжелые ворота разомкнулись, впуская путников внутрь. На Румосе был всего один город, но в несколько раз крупнее Тарема. Высокие станы охраняли его надежнее гранитных скал. Стоило войти внутрь, как Раш почуял знакомый запах собирающейся грозы - сладкий и тошнотворный одновременно. Над городом, высоко, там, где должен был висеть солнечный диск, медленно растекались разноцветные волны. Ни облаков, ни ненастья - вечный оазис, земля обетованная, сотворенная ценой многих человеческих жизней. За стенами города случались песчаные бури и затяжные дожди, но в городе всегда стояла приятная прохлада. Наверное, эфратийцы или иждальцы костьми бы легли, лишь бы похожее знание, но румийцы надежно стерегли свои секреты.

Дома влажно поблескивали разноцветными искрами, фонтаны журчали звонкими трелями. Великолепие, созданное человеком.

Однако, всадники торопились. Раш сразу понял, куда их везут. Лавка цветочника, после череда крытых лотков с прохладными сладостями, дальше - массивное строение храма Шараяны. На Румосе их было много, по два на каждый из шести городских реджинов . Темной матери здесь молились с усердием не меньшим, чем все остальные люди Эзершата молились оставшимся двенадцати богам. Но Шараяна стояла над всеми румийцами вечным стражем. Ее магии не хватило бы, чтоб вернуть проклятому шаймерскому клану их прежний облик, однако богиня помогла своим детям во всех начинаниях.

- Узнаешь дом, братец? - потихоньку, чтобы не слышал отец, шепнула Фархи.

В этой части города улица сужалась, и всадники придержали лошадей. Оканчивалась дорога каменной аркой, за которой сворачивала, расширялась и переходила в верхнюю часть этой арки. Темные колоны, огромные, словно ноги каменных исполинов, стремились в высоту, удерживая на себе верхний город - тот, где жила знать и правящий араг .

- Узнаю, - много позже ответил карманник, когда кони несли их улицами верхнего города.

Здесь запах непролитого дождя сделался еще гуще, с непривычки голова Раша кружилась, к горлу подступила тошнота. На короткий миг в голове карманника мелькнула шальная мысль опорожнить желудок на кого-нибудь из родственников, как только представиться случай. Уж наверняка кто-то пришибет его в приступе гнева. Но взгляд Раша упал на Хани - и он передумал отдавать жизнь зазря. Кто знает, какая судьба им уготована. В Северных землях он дважды готов был спорить, что не выберется живым, и оба раза ошибался. Если же Хани права, и голос в голове всегда вел ее по пути спасения, тога стоит обождать и посмотреть, к какому спасению он приведет их в этот раз. Их ли? Или одну северянку?

Дом, знакомый с детства, казался чужим. Внутри стены были густо выложены битыми ракушками. Зал, куда они окунулись едва переступив порог, утопал в зелени - казалось, что диковинные растения растут прямо на стенах, полу и даже каменных колонах. Но тот, кто знал, куда глядеть, не мог не заметить искусно спрятанные разломы с землей.

- Что вы будете с ней делать? - спросил Раш, когда Аидал, подхватив северянку на руки, пошел по направлению лестницы.

Внутри все сжалось, злость собралась и приготовилась к прыжку, как дикая кошка. Карманник знал - стоит ему хоть бы дернуться в сторону брата, как Фархи тотчас отдаст приказ ошейнику. И что с того? Лучше сдохнуть, чем чувствовать себя ничтожеством.