Айя Субботина: Шаманы крови и костей

- Хватит, - сказала коротко. - Не хуже моего видишь, что зазря кости трясешь. - Скажи мне лучше - темная богиня говорила что-то об обратном мире. Будто скоро все измениться и Эзершат доживает последние дни.

Румиец задумчиво нахмурился.

- Не знаю такого, - сказал, и Хани видела, что он не лукавит.

Это сильнее разбередило ее беспокойство, о чем северянка рассказала Рашу.

- Хани, меня не было в этих краях больше пяти лет, харст их знает, чего успели придумать. Ты-то уверена, что все верно поняла в ее словах? Мало ли чем Шараяна тебе мозги запорошила.

Хани не стала спорить, но опасения ее окрепли. Она спросила Раша про тот голос, но румиец не смог ничего толком ответить. Сказал только, что оно едва не разорвало его изнутри.

- Темная богиня говорила, будто Велаш должен был взять его, - задумчиво произнесла Хани. Они сидели в каменной западне, без крошки еды и капли воды, и все, что оставалось - вспоминать сказанное, и искать в нем потаенный смысл. Вдруг темная обронила отгадку, как выбраться из ее логова? Верилось с трудом, но то было последнее развлечение. - Я помню только одну воду, которая чуть было не погубила нас всех.

- Я тоже ее помню, а еще помню фигуру, что выросла прямо из воды. Ваши воины все хором божились, что то Одноглазый высунулся. Только, Хани, на мне тогда ни одного ожога не было, и кровь так не вскипала, как теперь.

- Тогда как же...?- начала она и запнулась.

- В башне фергайр, - подхватил Раш. - То существо, что спасло тебя и чей огонь эдак меня разукрасил.

- Ты говорил, что он родился из птенца, которого я за спиной носила. Но... почему?

Раш молча предлагал ей додумать остальное. Выходило так, что та буря, которая сгубила корабли северян и едва не погубила ее саму - и впрямь была воля Одноглазого? И все ради уродливого птенца?

- Неладное твориться в Эзершате. - Раш вытянул ноги и сглотнул. Его губы растрескались в кровь, и румиец слизывал ее с жадностью. - Подсказывает мне что-то, что тебе суждено было того птенца найти и выходить. А что из него выродилось - не знаю. Но Шараяна его боится. Сама видала - шарахалась от него, точно харсты от жрецов Виры.

- Тот меч боль ей принес, - вспомнила Хани. - Она тоже умереть может, Раш! Боги Эзершата смертны.

- Только отчего-то они не спешат избавляться от той, которая им всячески пытается насолить, - проворчал румиец.

Хани подумала о том же в унисон его словам, но новое знание не желало укладываться в голове. Если Шараяна так проклинаема всеми, если столько бед от нее - отчего остальным богам не развеять ее в прах? Но вместо избавления своему народу, они не делают ничего, глядят лишь, будто выжидают - что дальше случиться?

Должно быть, они снова уснули, потому что, растревожил ее шорох, будто им на головы сыпался песок. Девушка, слабая от голода, с трудом разомкнула веки: песок и вправду сыпался, казалось, отовсюду. Сделалось светлее - серебреный луч почти растворился в солнечном свете. Казалось, солнце просвечивает прямо сквозь стены.

- Хани! - громко позвал Раш.

Она не смогла повернуться. Сил осталось только едва шевелить пальцами и дышать. Северянка видела, как над нею нависла тень, после руки подхватили ее и подняли, прижали к груди.

- Все хорошо, потерпи, - успокаивал Раш, но голос его звучал все тише.

Она пришла в себя от того, что в лицо брызгали прохладной водой. Хани жадно облизала капли, и в то же мгновение в ее разомкнуты губы полилась вода. Девушка глотала жадно, возвращаясь к жизни, словно растение, которое едва не убила засуха, оживает от первых дождевых капель. Вода была сладкой, точно мед, или так только казалось от жажды?

- Я слышу водопад, - сказала Хани, все еще не решаясь открыть глаза, боясь спугнуть сладкий сон. Откуда взяться воде?

- И я его слышу, - уверил Раш. - Не бойся, открывай глаза. Скажи, что бы видишь, и тогда я сам поверю, что не ослаб умом.

Вокруг было зелено. Разлапистые листья всех оттенков изумруда, простирались над их головами. В воздухе пахло цветами, запаха которых Хани не знала. Ладонь нащупала траву. В стороне высилась наполовину осыпавшаяся башня: стены продолжали сочиться песком, а нутро испускало клубы черного дыма.

- Должно быть, Шараяна крепко ослабла, раз ее чары перестали действовать, - рассудил румиец. - Еще бы немного, и тот песок стал нам могильным курганом.

- Где мы?

- Похоже на какие-то теплые края, - немного помедлив, ответил Раш. Он посмотрел на Хани снизу вверх - лицо чужестранца осунулось, в свете солнца раны, оставленные теневыми щупальцами выглядели куда более ужасными, а глаза побагровели от крови. - Но я готов биться об заклад на свою голову, что мы точно не на Румосе.