Ольга Громыко - Верность до гроба

— Ну, примерно как на меня, — неуверенно сказала я.

Гробовщик ничуть не удивился и вдобавок оказался энтузиастом своего дела. За час я перемерила не меньше двадцати гробов. Больше всего мне понравился темно-бордовый, с кистями и пуховой набивкой. Даже вставать не хотелось. Пожалуй, я бы даже прикупила его для себя (полнолуние, как и хандра, продолжали отравлять мне жизнь), но это удовольствие стоило пятнадцать кладней — веская причина еще немного задержаться на этом свете. В итоге я остановилась на обычном дубовом, за два кладня, и, загрузив его на телегу, начала выбираться из базарной толчеи.

Я уже поравнялась с последней в ряду лавкой, когда через обрешетку телеги неожиданно перемахнул лохматый, свирепого вида тролль, с ног до головы обвешанный оружием.

— Привет, цыпа! — радостно завопил он, без колебаний оседлывая гроб. Нагнулся, деловито побарабанил пальцами по крышке: — Мужу подарочек купила?

Я усмехнулась и охотно пожала протянутую руку.

— Нет, это рабочий инвентарь. Ты-то, Вал, здесь какими судьбами?

Тролль, кашлянув, смерил меня оценивающим взглядом и сменил тон на заговорщически деловой:

— Ты сейчас свободна, цыпа?

Я неопределенно качнула годовой:

— А что?

— Работенка есть, аккурат для ведьмы и наемника. Не хочешь составить мне компанию?

Я как раз собиралась устроить себе отпуск — хотя бы на недельку, до конца полнолуния, но не удержалась и вопросительно приподняла бровь. Вал просиял и, перебрав руками по крышке гроба, подтянулся ближе ко мне.

— Дельце-то плевое, от силы на пять минут, а ежели покочевряжиться да себя расхвалить, то по десятку кладней срубить можно и целую неделю харч бесплатный.

Я поежилась, вспомнив, где чаще всего бывает "бесплатный харч".

— Сомневаюсь, что мне удастся расправиться с нацыгой за пять минут.

— Это еще что за холера? — искренне удивился наемник. — Впервые слышу.

— Оборотень, только наоборот. Нежить, способная превращаться в человека, чтобы под каким-нибудь предлогом заманить жертву в укромное местечко, причем отнюдь не для высокоинтеллектуальной беседы.

Тролль звучно поскреб макушку. Шрам, которым некогда наградил его чей-то двуручный меч, давно побелел и не чесался, но привычка осталась.

— Водится тут какая-то пакость, это точно. Редко вылазит, но регулярно. Бродяг пришлых в основном харчит, пьянь всякую, ежели в кустах на ночь залежатся. Местные на волков думают, потому как нежить обычно где нажрется, там объедья и кинет, словно похваляется, а эта в лес сволакивает. После лис да ворон гхыр разберешь, кто первым харчевался. Детишек ею стращают, но всерьез никто не верит, а значит, и не заплатит. Так что брось, цыпа, чирьев себе на задницу искать, поехали лучше со мной, там дельце верное!

— Мне сначала надо гроб в Жабки отвезти, я Смолкино седло за него в залог оставила.

— Успеешь, оно тебе все равно пока не понадобится. Давай сперва местечко застолбим, пока конкуренты не объявились. Левее забирай, во-он на ту дорожку, что к лесу ведет!

— Погоди, я еще не согласилась! — Я натянула вожжи, и Смолка остановилась у развилки, недовольно всхрапывая и махая хвостом. — Что за дельце-то?

— А тебе не все равно, цыпа? — фыркнул тролль, тоскливо поглядывая в сторону леса. — Ты же ведьма, наемница, всего два вопроса задавать должна: один себе — справлюсь, не справлюсь, второй наемщикам — сколько заплатите?

— Нет, не все равно. Наводить порчу или стоять на стреме я сразу отказываюсь, и не проси.

— Вот еще, бабу уламывать! — хохотнул Вал. — Не боись, ничего противозаконного. У одного типа кой-какие проблемы возникли, личного характера, вот пусть он сам тебе их и выкладывает.

"Любопытство меня когда-нибудь погубит", — подумала я и ослабила вожжи, предоставив Смолке право третьего решающего голоса. Лошадь покосилась вправо, влево, рассудила, что в жабках она уже была и ничего интересного не обнаружила, так почему бы не попытать счастья на второй дорожке? И тронулась с места, все ускоряя шаг.

— А кобыла-то поумней хозяйки будет, — нахально заметил тролль, и, приглядевшись ко мне, бестактно припечатал: — Какая-то ты бледная, цыпа, аж с прозеленью, краше в гроб кладут!

— Такую как раз и кладут, — отшутилась я. — Посмотрела бы я на тебя после собственных похорон и четырехдневного недосыпа!

— Неслабо же ты развлекаешься! — восхищенно присвистнул наемник.

— Работаю, — со вздохом поправила я.

Вал, убедившись, что я оставила вожжи в покое, с комфортом разлегся на гробу, заложив руки за голову и покачивая левой ногой, заброшенной на согнутое колено правой.