Вероника Иванова - Вернуться и Вернуть

«Не кори себя…» – тихо советует Мантия.

Почему ты так говоришь? Ты что-то знаешь?

«Знаю… Все…»

Тогда скажи!

«Тебе будет больно…»

Мне УЖЕ больно! От того, что до сих пор блуждаю во тьме.

«Темнота полезнее для глаз, чем яркий свет, а для сердца – тем более…»

Хватит скрывать от меня правду! Говори! Что случилось с моей матерью?

«Она пожертвовала своим посмертием… Но что бы ни говорили, знай: она думала сначала о тебе и только потом обо всем прочем…»

Что ты хочешь этим сказать?

«Сначала позволь вернуться в прошлое… Ненадолго… Отказавшаяся От Неба рассказала тебе только то, чему была свидетельницей, но ведь были еще и исполнители… И твоя мать находилась среди них…»

Не тяни!

«Идея была неплоха… Даже очень хороша… И на первый взгляд, и на все последующие… Осечка случилась лишь, когда они поняли: могущество, дарованное существу с живой душой, становится потенциально опасным, потому что только камень способен сохранять свое настроение из века в век… И даже камень когда-нибудь искрошится… Тогда и было решено лишить носителя могущества собственной воли и разума, заменив их некой… Неким полуживым, полуискусственным образованием, которое передавало бы телу нужные команды…»

Нужные – для кого?

«Для тех, кто управляет, разумеется…» – тяжелый вздох.

И это удалось?

«Да, но не в той мере, в которой планировалось… Опыт не принес результатов, в отличие от божественного вмешательства…»

И что сделали боги?

«Наказали заигравшихся детей… А что они еще могли сделать?… Только указать на ошибку и предоставить возможность ее исправить… И когда первый из Разрушителей достиг возраста, позволяющего делать выводы, выяснилось, что надстройка у его сознания имеется… И ее назвали…»

Мантией.

«Верно… По первости она была слаба и рассеянна, но главную свою задачу выполняла с блеском…»

И в чем же заключалась главная задача?

«Она и сейчас… заключается… Предотвращать влияние извне…»

Влияние на что?

«На все, что пожелаешь… На тело… На разум… На чувства…»

То есть, ты – своего рода Щит?

«Бесконечное количество Щитов…»

Но зачем?

«В этом и состоял божий промысел… Наделить существо невероятным могуществом и обеспечить полную его защиту от чужой воли, равно доброй или злой…»

Остроумно.

«И даже очень… Но Мантии оставались тем, кем были задуманы – подобиями, чьи действия подчинены одной цели… Без раздумий… Без сожалений… Без чувств…»

Бездушные слуги?

«Вроде того…»

Но сейчас…

«Сейчас все немного иначе… Твоя мать, находясь на самом Пороге, не думала о смерти и жизни… Она просто не хотела покидать своего ребенка… И не покинула…»

Ты хочешь сказать…

«Только не делай поспешных выводов!… Я – не твоя мать… Я несу в себе многие ее знания и умения… Я могу чувствовать и думать, но я – не она… Элрит умерла, подарив мне слепок своей души, но отражение в зеркале – всего лишь отражение…»

Я закрыл глаза.

Кажется, отец сказал еще что-то. Не знаю. Не расслышал. Мне было все равно.

Он действительно не сможет меня простить. Никогда. И я понимаю, почему. Теперь понимаю.

Если бы он знал… Нет, не узнает. Не позволю. Одно дело похоронить и оплакать свою любовь, и совсем другое – сознавать, что она находится совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, но до нее невозможно ни дотронуться, ни докричаться. Как это… неправильно.

Значит, если бы я умер, ты…

«Я бы умерла вместе с тобой…»

Почему же не препятствовала?

«А зачем?… Я чувствую все то же, что и ты… Всю боль… Все отчаяние… Зачем мне было удерживать тебя среди живых, если каждую минуту своего существования ты умирал?… Это слишком жестоко, не находишь?…»

Но возможно, если бы я Ушел, моя мать бы получила возможность…

«Вернуться?… Нет, мой дорогой… Она знала, на что идет… И отказалась от Вечности в обмен на несколько лет рядом со своим ребенком… В обмен на возможность защитить его от целого мира… Разве это не стоит жизни?…»

Наверное, стоит. И этот Долг я никогда не смогу оплатить.

«Не думай об этом… Она была бы рада видеть, каким ты стал…»

Каким?

«Правильным…» – Мантия улыбается, я чувствую это по тону ее голоса. И впервые мне нестерпимо хочется УВИДЕТЬ эту улыбку. Потому что теперь я знаю, чьим губам она принадлежит на самом деле…

Я не заметил, как и когда отец покинул мою комнату. Да и не стремился замечать. Разговор с Мантией оставил после себя ощущение легкой грусти – именно того, чего мне и не хватало все это время.