-- Сикеры мне, - приказал он вбежавшему рабу.
Откинувшись спиной к стене, он наблюдал через оконный проём в потолке, как по небесному океану медленно проплывают ослепительно-белые сгустки пены. Разум его постепенно освобождался от остатков жуткого видения. Что хотели открыть ему боги, посылая этот кошмар? Кто была та женщина, что рыдала на берегу Евфрата? И отчего отец его был похож на бесприютную душу? Эти вопросы неотступно преследовали Гильгамеша, заставляя его подозревать худшее.
Дождавшись сикеры, он прогнал раба и жадно припал к кувшину, захлёбываясь пьянящим напитком. Живот его набух тяжестью, борода пропиталась пенными струйками, стекавшими по подбородку. Громко рыгнув, Гильгамеш отставил пустой кувшин в сторону, вытер рукой губы и закрыл глаза. Покой нашёл на него, мир представился простым и понятным. "Я - орудие богов, - подумал он. - Мне не в чем каяться перед Эрешкигаль. Я исполняю волю Энлиля, который карает Киш моими руками". Но тут ему опять вспомнился страшный облик отца и объятый пожаром Урук. Тоска охватила Гильгамеша. Он снова и снова возвращался мыслями к событиям утра, и думал - не напрасно ли всё?
Так он просидел, наверно, целый час. Ладья Уту зависла над оконным проёмом, любопытствующий бог с интересом заглядывал туда, наблюдая за своим потомком. Гильгамеш ощутил лёгкое жжение на коже, взглянул на солнечные зайчики, прыгавшие по стене, и вдруг вскочил, как ошпаренный.
-- Баба! Плакса! - заорал он, с силой поддевая кувшин. - Сопляк! Нюни распустил...
Он вышел из гостиной, пинком разбудил прикорнувшего раба.
-- Осла мне, быстро!
Раб, схватившись за ушибленный бок, торопливо захромал к лестнице. Гильгамеш спустился в спальню и приказал слугам переодеть себя в праздничное одеяние.
Глава вторая. Гильгамеш в городе
-- Раб, соглашайся со мной!
-- Да, господин мой, да!
-- Скорей принесли мне воды, на руки возлей! Моему богу принесу я жертву!
-- Принеси, господин мой, принеси! У того, кто приносит жертву, сердце его спокойно. Благо за благом он получает.
-- Нет, раб, не хочу приносить я жертву!
-- Не приноси, господин мой, не приноси! Ибо не приучишь ты своего бога идти за собой, словно собаке, если он то требует обрядов, то говорит: "Не проси!", то желает неизвестно чего!
Диалог о благе.
Он решил встретиться с Энхедуанной, прорицательницей храма Нанше [16] Нанше - богиня морского рыболовства, толковательница снов и предсказаний, сестра Инанны.
. Святилище богини находилось возле Дома неба, вплотную примыкая к его юго-восточной стене. От дворца его отделяло не более двух верёвок, но Гильгамеш решил отправиться туда на осле, чтобы не являться пред светлые очи богини пешком, подобно неотёсанному мужлану. Вождь облачился в самые торжественные одежды, послал рабов за финиками, хлебом, сикерой и свежайшей колодезной водой. Спустившись во двор, он придирчиво осмотрел ездового осла: обошёл его со всех сторон, проверил зубы, заглянул под брюхо. Тщательно оглядел уздечку и седло. Осмотр удовлетворил его. Даже если богиня не разбиралась в ослах, то золотые удила и кашемировую вышивку на седле она должна была оценить. Он запрыгнул на спину животному, подбоченился и коротко скомандовал стражникам:
-- Тронулись.
Один из воинов взял осла под уздцы и повёл его к воротам, двое других затопали сзади. Рабы подхватили корзины с подарками богине и устремились следом, взбивая пятками раскалённую землю.
Ворота Гильгамешу открыли какие-то незнакомые люди в одежде служителей Инанны, вооружённые пиками и булавами. Вождь внимательно, не без внутренней радости, оглядел их, отметив про себя безупречную исполнительность нового санги. Выехав за ворота, он насторожился. Его изумила необычная пустота улиц. Не было видно рабов с поклажей, исчезли возившиеся в пыли дети, даже бездельники, дни напролёт сидевшие под навесами с кубками сикеры, попрятались по домам, спугнутые вестью о скорой войне. Лишь разомлевшие от жары собаки, высунув языки, лежали в теньке чахлых кустов анчара, окружённые тучами мух, да хлебал из помойной лужи чей-то осёл.
Гильгамеш проехал пару коротких, беспорядочно застроенных, улочек, миновал перекрёсток с колодцем, и, свернув в один из тупиков, оказался перед храмом Нанше. Трёхэтажный ступенчатый дом без окон, стоявший на террасе высотой с человеческий рост, имел вид хотя и внушительный, но запущенный. Углы его выветрились, пошли щербинами, основание террасы разъела трава, штукатурка местами осыпалась, обнажив ровные ряды сырцовых кирпичей. Ступени, ведущие к деревянной двери, потрескались, зияли щелями, дверь рассохлась, краска с неё слезла. Не впервые созерцая это убогое зрелище, Гильгамеш в который раз задавался вопросом: действительно ли обитель богини сновидений прозябает в нищете или это всего лишь уловка, чтобы скрыть от глаз ревнивой Инанны подлинные богатства её предприимчивой сестрицы? Вряд ли служители Нанше так уж бедствовали. Перед храмом всегда можно было видеть толпу страждущих, несущих богине разные яства и подарки. Скорее всего, люди из храма просто прибеднялись, выставляя напоказ мнимую нужду, дабы отвести от своей госпожи гнев всемогущей Инанны. Вождь давно подозревал это, хотя не имел возможности проверить.
Читать дальше